Свидетель
Шрифт:
– Я поговорил с Джеком.
Она молча кивнула.
– Мы договорились, что мне нужно уйти. Как можно скорее. Так будет лучше для всех. Так что завтра утром…
– А как же пленка?
– Я сам ее возьму. Мне только нужен адрес Хикки.
– Да. Конечно. – Кэти опустила глаза. Помяла салфетку.
Виктор видел, она хочет сказать что-то, но не решается. Он подошел, сел рядом на кровати и тут же ощутил идущий от нее чуть сладковатый аромат. Ее рубашка чуть сползла с плеча, и между разошедшимися полами мелькнули соблазнительные тени.
– Поверь, все будет в порядке. Джек сказал, что позаботится о тебе. Вывезет из города.
– Джек так сказал? – Она горько усмехнулась.
– С ним ты в большей безопасности. Я ведь даже не знаю, куда пойду, что буду делать. Не хочу втягивать тебя в свои неприятности.
– Поздно. Уже втянул. Я увязла в них по уши. И что ты теперь мне предлагаешь? Я не могу просто сидеть сложа руки и ждать, пока ты все там уладишь. За мной долг перед Сарой…
– А за мной долг перед тобой. Я не могу допустить, чтобы ты пострадала.
– И ты думаешь, что если оставишь меня на попечение Джека, то все будет в порядке? Так вот, не будет. Сара мертва. Ее ребенок мертв. И это не только твоя вина, но и моя тоже.
– Нет, Кэти, нет. Ты не права…
– Это моя вина! Ты знаешь, что она всю ночь пролежала там, на дорожке, возле машины? Под дождем. На холоде. Она умирала, а я преспокойно спала. Я все проспала! – Кэти вдруг уронила голову и закрыла лицо руками. Чувство вины, мучавшее ее со дня смерти подруги, прорвалось наконец слезами. Она плакала беззвучно, стыдливо и ничего не могла с собой поделать.
Виктор сделал то, что сделал бы на его месте любой мужчина: обнял ее за плечи, привлек к себе и погладил по спине. И тут же понял, что совершил ошибку. Она пристроилась так ловко, так естественно, как будто здесь, на груди у него, у самого сердца, было ее привычное место, как будто без нее там зияла огромная дыра. Он прижался губами к влажным волосам, втянул пьянящий аромат мьша и теплой кожи. Уже одного этого было достаточно свести с ума любого мужчину, а тут еще прямо перед глазами отливало матовым блеском смуглое, бархатистое плечо. Поглаживая ее по спине, по волосам, шепча невнятные слова утешения, Виктор снова и снова, словно инструкцию, повторял про себя: «Я должен оставить ее. Ради ее же блага я должен оставить эту женщину. Иначе вместе со мной погибнет и она».
– Кэти… – Собравшись с силами, он отстранился, положил руки ей на плечи и посмотрел в глаза. На ее ресницах еще висели бисеринки слез. – Кэти, нам нужно поговорить.
Она кивнула, сморгнула слезы, вытерла рукавом мокрые щеки.
– Я хочу, чтобы ты завтра же утром, чем раньше, тем лучше, уехала из города. Отправляйся с Джеком в Мексику. Или куда-то еще. Главное – исчезни с глаз и держись подальше отсюда.
– А ты что будешь делать?
– Прежде всего надо посмотреть пленку, определить, какого рода уликами я располагаю.
– А потом?
– Пока еще не знаю. Может быть, отнесу пленку в какую-нибудь газету. ФБР определенно
– Как мне узнать, что ты в порядке? Как связаться с тобой?
Виктор задумался. Думалось плохо – приходилось блокировать ее запах, прикосновение ее волос, тепло ее дыхания. Он даже поймал себя на том, что, сам того не замечая, поглаживает ее обнаженное плечо. Боже, до чего же гладкая у нее кожа!
– Виктор?.. – В ее зеленых глазах сгустились облачка тревоги.
Он тряхнул головой, сосредоточился.
– Вот как мы сделаем. Каждое второе воскресенье я буду помещать сообщение в «Лoc-Анджелес таймс». Объявление, адресованное, скажем… Коре. Вся нужная информация будет там.
– Кора. – Она кивнула. – Хорошо. Я запомню.
Они посмотрели друг на друга, молча соглашаясь, что настал час расставания. Он погладил ее по щеке и, наклонившись, поцеловал в губы. Кэти едва ответила – казалось, мысленно она уже произнесла все слова прощания.
Он поднялся с кровати, шагнул к двери, но у порога задержался.
– Ты справишься?
Она кивнула, но как-то уж слишком механически, как будто отвечала на вопрос о погоде или чем-то другом, столь же маловажном.
– Да, конечно. Все будет в порядке. В конце концов, Джек ведь обо мне позаботится.
От него не укрылась прозвучавшая в ее голосе ирония. Похоже, Джек не внушал доверия не только ему, но и своей бывшей жене. «Но что я могу предложить? Потащить ее с собой в качестве мишени?»
Виктор взялся за ручку. Нет, так все-таки лучше. Он уже изрядно потрепал ее жизнь – рвать дальше было бы безответственно и не по-мужски.
Переступив порог, он не удержался и еще раз бросил взгляд через плечо. Кэти все еще сидела на кровати, подтянув колени к груди, и обнаженное плечо по-прежнему высовывалось из-под сползшей рубашки. На мгновение ему показалось, что она плачет, но тут Кэти подняла голову, и их взгляды встретились. В ее глазах он увидел не слезы, а что-то другое, что-то трогательное, чистое и прекрасное.
Бесстрашие.
Рассвет едва забрезжил, а Сэвич уже стоял напротив дома Джека Цуккермана. Утренний туман понемногу рассеивался, и он, скользя взглядом по зарешеченным окнам, пытался представить тех, кто скрывался за ними. Сколько их там? В каких комнатах они спят? И есть ли среди них Кэтрин Уивер?
Скоро он это выяснит.
Сэвич опустил в карман черную адресную книжку, которую прихватил в квартире женщины. Фамилия и имя, К. Цуккерман, и этот адрес были записаны на внутренней стороне обложки. Потом Цуккермана вычеркнули, а вместо него вписали другую – Уивер, из чего следовал очевидный вывод: супруги развелись. Открыв страничку на букве «Ц», он обнаружил имя «Джек» и внушительный список относящихся к нему адресов и телефонов, как местных, так и заграничных. Сбор информации – дело пустячное. Требуется немногое – важный вид и полицейский жетон. Этот же самый жетон Сэвич намеревался использовать и сейчас.