Свистопляска с Харриет
Шрифт:
– Нет-нет! – Рут затрясла головой. – Я знакома с Сарой, которая работает в Старом Аббатстве горничной, и она сказала мне, что ему шестьдесят пять. А выглядит он так, потому что всю жизнь дымил как паровоз.
– Странно…
– Да-да, всю жизнь смолил сигареты без фильтра.
– Даже в этом случае…
Перед глазами всплыло мертвенно-бледное лицо сэра Каспера. Я вспомнила его нетвёрдую походку и костыли.
– От шестидесяти до восьмидесяти штук в день!
– Тогда его портрет следует помещать на сигаретных
– Сара говорит, что мать застукала сэра Каспера с папиросой, когда тому было девять лет от роду, и заставила его весь день стоять на коленях в часовне, вымаливая прощение. Мать его светлости была очень, очень религиозной женщиной. – Лицо Рут даже разрумянилось. – Она была немкой и до конца своих дней так и не привыкла к Англии. Покойная её светлость ужасно страдала вдали от родины. Так говорит Нэд, дед Сары. Он до сих пор работает садовником в Старом Аббатстве. Вот ему-то действительно за восемьдесят.
– Рут, а вы случайно не знаете, откуда именно была родом её светлость?
– Мать сэра Каспера? – Узенький лоб прорезала морщинка, белесые бровки изогнулись запятыми. – Знаю, а как же! У меня ведь прекрасная память. Тётя Кэтлин взяла меня на роль Кларабеллы вовсе не потому, что я её племянница, и не потому, что мне подходит амплуа униженных женщин. Тётушка знает, что мне достаточно прочитать текст и я запомню всё слово в слово. А мать сэра Каспера родом из маленького городка на юге Германии под названием Шенбрунн.
Глава семнадцатая
В холле нас с Фредди встретил Бен.
– Что случилось? – Кузен нетерпеливо приплясывал на каменном полу. – Мамаша скрылась со старинными напольными часами?
– Не говори глупостей! – отрезала я. – Ты же видишь, часы на месте.
– И даже леди Гризуолд не заявила в полицию, что ты спёрла её «хонду»?
Бен взял меня за руку:
– Твой отец довёл себя до полного изнеможения, вот и всё. Четверть часа назад Морли спустился из своей комнаты. Я спросил, как он себя чувствует, и Морли тотчас принялся за старое. Начал стенать, сетовать на судьбу и обзывать себя ничтожным червем, которого надо поскорее бросить на съедение птицам. А потом замолчал и уткнулся лицом в колени. Так до сих пор и сидит.
– Там? – Я мотнула головой в сторону гостиной.
– Да. С ним тётя Лулу.
– Класс! – Фредди остервенело дёрнул себя за бородёнку. – Да мамуля в два счёта обчистит карманы старины Морли, похлопывая при этом по руке и приговаривая: «Поплачьте, голубчик, поплачьте, и вы почувствуете, словно у вас гора упала с плеч».
Я решительно распахнула дверь гостиной. Отец примостился на маленьком детском стульчике, явно не соответствовавшем его размерам, а франтоватый галстук-бабочка трогательно дисгармонировал с его красными глазами и слезами, градом катившимися по щекам.
– А, вот и ты, Жизель! –
– Морли такой молодец! – Тётушка Лулу перестала носиться вокруг папы и посмотрела на нас незамутнённым младенческим взором. – Изо всех сил стараюсь его подбодрить. Но, боюсь, слегка переборщила. Сначала он внимательно слушал мой рассказ о чудесных деньках в Оклендсе, но стоило мне упомянуть, что когда-то там работала Харриет, как он разрыдался в три ручья.
Папа застонал, и стульчик под ним жалобно пискнул.
– Я так мало знал о моей чудесной, несравненной Харриет!
– Да, тут ты попал в самую точку, – не сдержалась я.
– Харриет скрывала свой свет под спудом!
– Замечательное библейское свойство! – Фредди не обращал внимания на моё перекосившееся лицо. – Давайте, дядя Морли, расскажите нам, с чего вы опять скисли? Ну, старина, мы слушаем.
Бен вложил в руку отца стакан с бренди:
– А мы-то думали, что вам сегодня лучше.
– Я её подвёл! О…
– Чушь, папа! Полная чушь! – Я опустилась на колени рядом с отцом и похлопала его по колену. – Не твоя вина, что мистер Эмблфорт настолько рассеян. Да он не узнает свою машину, даже если она его переедет.
– Мне следовало броситься за ним в погоню, следовало выследить его как бешеную собаку! Презренный церковный пёс! Похититель праха! Я должен был загнать его в угол и разделаться с ним голыми руками! Сразиться с ним как мужчина с мужчиной, втоптать его в землю!
– Замечательная метафора, – согласилась я, – но как бы ты бросился в погоню? На его полудохлом велосипеде? Да-да, я помню, что леди Гризуолд одолжила нам свою «хонду», однако к тому времени мистер Эмблфорт мог умчаться в соседнее графство или даже перенестись в одиннадцатое столетие к святому Этельворту. И в полицию мы тоже не могли заявить, папа. Ведь тогда викария наверняка бы арестовали.
– Пожалуйста, Элли! – Тётушка Лулу испуганно заткнула уши. – Ты же знаешь, дорогуша, что у меня жуткая аллергия на это противное слово!
– Элли права, дядя Морли! Зачем отдавать викария на растерзание полиции? Он чокнутый, а не разбойник с большой дороги. И даже не воришка. – Фредди покосился на родительницу.
– Боюсь, я не смог выразиться достаточно ясно. – Папа заткнул платок за ворот рубашки словно слюнявчик и отпил бренди. – Неприкрытая правда состоит в том, что я разрываюсь между тревогой за судьбу урны, которой незаконно завладел преподобный Эмблфорт, и облегчением от того, что таким образом он помешал мне передать её в руки Хоппитсов.