Свобода, равенство, магия
Шрифт:
Сиренити, исподлобья пытаясь изучать меня, шагнула вперёд, зачем-то протянула руку - и взвыла, согнувшись. Схватилась за ошейник, сжала его изящными маленькими пальчиками...
Най мог бы считать себя отомщённым. Ведьма каталась по полу, судорожно пытаясь сорвать артефакт, вопила - я чуть не оглох, честно, - выгибалась, до крови сначала кусала губы, потом - руки.
– Чего это с ней?
– выдохнула Кейтлин, стоило крикам затихнуть и превратиться в приглушённые стоны.
Я шагнул к свернувшейся в клубок волшебнице, наклонился. Сиренити мгновенно развернулась, вперила в меня горящие неприкрытой ненавистью глаза.
– Мерзавец, ненавижу!
– задыхаясь, прошипела она.
– Решил убить - так принес бы лучше меч!
Кровь брызнула у неё изо рта, заливая подбородок, шею, грудь. Волшебница закашлялась, глаза потускнели, закатились.
Тело королевы сотрясли рваные судороги.
– Ирдан, - стараясь говорить спокойно, позвал я.
– За лекарем. Живо. Желательно таким, кто магов лечить умеет.
Мне мёртвый тигр не нужен.
Лекарь - старичок-одуванчик - деловито суетился вокруг распростёртой на кровати (моей, между прочим) волшебницей. Куколка-ведьма не подавала признаков жизни, даже, кажется, дышала через раз. Посинела только вся, да осунулась - как-то очень быстро. Ещё утром лучше выглядела.
– Ну что там?
– не выдержав, поинтересовался я.
– Что с ней?
– Да ничего особенного, господин, - как ни в чём не бывало, отозвался старичок.
– Перетрудилась, бедняжка. Аура истончилась, ну да ничего, поправится... Хотя на вашем месте я бы снял сдерживающий артефакт. Не будь эта девочка Повелительницей, вы уже убили бы её, господин.
Я нахмурился.
– То есть? Она умрёт, если оставить на ней ошейник?
Старичок замялся, пожевал губами.
– Нет, господин, но ей... будет часто становиться плохо... вот, как сейчас.
М-м-м! Ничего себе перспектива! Ну и сдалась она мне такая припадочная? Не дай бог лапки откинет, кого я у Онреда выторговывать буду? А если и правда откинет? Онреда - в Повелители?!
Спаси нас боги!
– Объясни, почему так, - я попытался зайти с другого бока.
Старичок ещё больше скукожился.
– Видите ли, господин, - ему слова будто с трудом давались, - девочка... Повелительница... не привыкла без щитов, она даже лечит себя всегда сама, никого к себе не подпускает. Вокруг неё десятки заклинаний... а вы их сняли в одночасье... ей больно, непривычно, страшно. К тому же у девочки Дар... тоже добавляет страданий. Я, знаете ли, служил во дворце, когда она ещё ребёнком была. Королева без щитов... это немыслимое что-то. Поверьте. Когда канцлер Онред в период её обучения снимал их, она зажимала руками уши и принималась вопить, рассказывая потом про какую-то какофонию. Это природа её Дара, я полагаю, так что... К тому же она эмпатка. С рождения.
– Так что мне теперь - отпустить её... или прибить, чтоб не мучилась?
– проворчал я.
– Ладно, скажите, если ошейник не снимать, можно что-нибудь сделать?
Лекарь пожал сухонькими плечиками.
– Можете попробовать обеспечить ей комфортные условия... Эмпатам очень помогает дружеское общение, может кто-то, кого она хочет видеть... Но это же невозможно в данных условиях?
Я хмыкнул.
Да нет, как раз возможно. Вот только Рин не согласится...
Ну, или будет в ярости.
Ладно, пусть немного поправится, а там поглядим.
Морщась и мешая лионские ругательства с нуклийскими, Рин целенаправленно распутывал бинты на груди. Когда я вошёл, вздрогнул, стрельнул взглядом - и вздохнул с облегчением.
– Я думал, это целитель, - улыбнувшись, объяснил он. И продолжил сдирать бинты.
Я шагнул к кровати, присмотрелся: красные раны - следы ожогов, - кое-где кожа ещё пузырится, кое-где покрылась тоненькой корочкой коросты.
– Тебе ещё не рано?
– я поймал Рина за руку, осторожно потрогал крестообразную рану - безобразный шрам останется.
Рин вздрогнул, отодвинулся и поморщился.
– Нет. Не собираюсь месяц провести в кровати, мне это - он отшвырнул обрывки бинтов, - абсолютно не мешает.
– А лекарь сказал, месяц?
– вкрадчиво поинтересовался я.
Лицо друга приобрело весьма забавно-обиженное выражение. На мгновение сквозь серьёзную взрослую маску глянул капризный ребёнок - тяжело с Рином, наверное, в детстве было...
– Вот пусть целитель тогда на моём роботе и пашет, - буркнул он.
– Кто новый, - уголок его рта нервно дёрнулся, - отряд собирать будет? А его потом ещё обучать, между прочим.
На этот раз я промолчал - Рин очень тяжело пережил гибель товарищей. А на разведку во дворец Оранжевого лорда именно я их тогда отправил. Рин меня не упрекнул, но на весь вечер заперся в спальне с батареей лионского пойла. И жутко ругался из-за двери.
На следующий день жутко ругался уже лекарь, откачивая непутёвого пациента...
– Так что пусть оставит свои склянки себе, а роботов и новобранцев я возьму на себя, - объявил Рин, сдирая последний бин. На коросте тут же выступила капля крови.
– А, может, мы твою кровать в казармы перетащим - в качестве компромисса, - хмыкнул я, подавая ему чистое полотенце с тумбочки. На полотенце расплылись кровавые пятна, но Рина это несколько не смутило.
– Ага, присобачить колёсики и катать, словно коляску, - фыркнул он.
– Ты, Лэй, умный, конечно... но это уже перебор.
– Шутка, - примиряюще улыбнулся я.
– Хотя насчёт переезда я и хотел с тобой поговорить. Или всё-таки подождать, пока ты навестишь казармы?
Рин изумлённо глянул на меня.
– В смысле?
Мда... Я встал, аккуратно переставив кувшин с водой с тумбочки на журнальный столик - подальше от кровати. Мне так спокойнее. У Рина характер взрывной, ещё швырнёт в меня, с него станется.
Друг с нарастающим беспокойством следил за мной.
– Лэй? Что случилось?
Я сел на кровать, рядом. Мда... Никто ещё сообщить ему, значит, не решился... Ну да, понятно...
– Рин, я хочу поговорить с тобой насчёт Повелительницы.
Его лицо застыло, точно маска.