Свобода
Шрифт:
– Скорее с жизнью…
– Значит, все дело в Молли, – заключила Ди, сверля его взглядом.
– Что? – воскликнул Бергер.
– Значит, твоя работа «частным детективом» связана с Молли.
Бергер медленно покачал головой.
– Нет, Ди. Это я обсуждать не готов. Прости.
– Восемь месяцев назад Молли Блум ждала ребенка, предположительно от тебя. Что произошло?
– Ты слышала, что я сказал? Я это не обсуждаю.
– Тебе нужна помощь, – произнесла Ди, не сводя взгляда с Бергера. – Как она понадобилась и мне.
Снова молчание. Легкий шелест осин. Как будто из другого времени.
Поморщившись, Бергер сказал:
– Тут было все. Близнецы. Молли, еще не рожденный ребенок. На короткое мгновение у меня было все. Как в мимолетном сне. А потом настало пробуждение.
Ди кивнула.
– И теперь не осталось ничего, – произнесла она.
– Ну почему, – возразил Бергер. – У меня остались мои страховые мошенники.
– Можно спросить: ты вообще понимаешь, что тебе нужна помощь?
Он повернулся к Ди, посмотрел на нее чистым ясным взглядом.
– Я плохо понимаю абстракции, – произнес он. – О какой помощи ты говоришь?
– Это не абстракция, – ответила Ди, протягивая ему визитку. – Самая что ни на есть конкретика. Зовут ее Рита Олен. Она помогла мне выкарабкаться. Думаю, тебе она тоже подойдет, Сэм. Она не из тех, что сопли размазывает. Позвони ей, прощупай почву, тебя никто ни к чему не обязывает. Но так продолжаться не может.
Бергер взял карточку, прочел текст, положил на стол перед собой и кивнул.
– Не обещаю, – сказал он.
Из-за облака выглянула луна, осветив небольшой залив. От набежавшего бриза по воде пошла рябь. Добравшись до мостков, ветерок подхватил со стола визитную карточку. Бергер поймал ее на лету.
– Красиво, – не задумываясь, похвалила Ди.
– Похоже, пришла осень, – сказал Бергер, пряча визитку в карман.
Их взгляды встретились. Теперь ее очередь подливать виски.
– Ладно, – произнесла Ди, поднимая стакан. – Возможно, все не так плохо, как кажется. Но все-таки поговори с Ритой. Не пожалеешь.
– Ты уверена, что тебе нужно еще выпить? – спросил Бергер.
4
Он выглянул в окно. В утреннем свете перед ним протянулась улочка Плуггатан. Плуггатан, район Сёдермальм, Стокгольм, Швеция. Он чувствовал себя провинциалом в большом городе.
А еще это визит в прошлое. В то место, что когда-то было его жизнью.
Квартира ощущалась на удивление чужой, как будто он попал сюда впервые. И никто из тех, кого он знает, здесь никогда не жил.
Он словно проснулся после долгого сна.
Бергер бродил по неубранной квартире. Оставляя ее, он бежал не оглядываясь. Теперь он смотрел на свою прежнюю жизнь со стороны, наблюдал за ней любознательным, но объективным взглядом антрополога.
А смотреть, собственно, не на что. Совсем не на что.
Все лето, пока шел вялотекущий ремонт, он ночевал в спальном мешке в эллинге. Чаще всего прямо на мостках. Где ему спать этой ночью – и вообще в дальнейшем, – вероятно, должно было решиться сегодня.
В день, о котором он ровным счетом ничего не знал.
Стоя у кухонного стола, он разбирал почту. Корреспонденции приходило все меньше. Сортировать было особенно нечего. Он просто перекладывал конверты с окошечками из большой общей кучи в кучу с рекламой. В самом этом движении сквозила какая-то безысходность.
А вот, наконец, и настоящее письмо. Из Шведской службы регистрации предприятий. АО «Эллинг Секьюрити» зарегистрировано.
Бергер просмотрел формальное, составленное роботом письмо, попытался понять, что он чувствует. Это оказалось непросто. Возможно потому, что он вовсе ничего не чувствовал.
И все же был способ вызвать у себя какие-то чувства, настоящие чувства – войти в комнату мальчиков. Он подошел к двухъярусной кровати, поправил покрывала. Позволил себе проникнуться. Проглотить тоску, в которой уже не было той скорби, что раньше.
По крайней мере, они снова присутствуют в его жизни.
Сэм Бергер отправился на долгую прогулку по утреннему Стокгольму. Возможно, она спасет его от темноты.
В воздухе отчетливо пахло осенью, хотя определить, в чем именно это заключается, было трудно. Ни ветерка, словно затишье перед бурей. Первый морозец сопровождал Бергера всю дорогу: на север от Сёдермальма, через весь Старый город, в самое сердце Сити, и вот он стоит перед дверью на маленькой улочке в безымянной части города. Или, возможно, это те самые места, что называют Норрмальмом? Как бы то ни было, Бергер позвонил в звонок, расположенный рядом с металлической табличкой, скромно указывающей на то, что здесь находится АО «Психотерапевтический центр Норрмальма». Дверь щелкнула, и Сэм вошел. Поднялся по лестнице, неприятно удивленный свистом из легких, подождал, пока дыхание восстановится, позвонил в дверь. Снова щелчок.
Бергер оказался у стойки регистратуры, рядом – совершенно пустая, светлая и чистая комната ожидания. Сэм показал удостоверение личности, ему назвали номер кабинета, и он отправился искать его по удивительно длинным коридорам, свидетельствующим о немалой потребности столичных жителей в психотерапии.
Постучав в нужную дверь, Бергер услышал мягкий женский голос:
– Заходите.
Он вошел, сканировал взглядом женщину, сидящую на диване и заполняющую толстый журнал. На вид лет пятьдесят, светлые волосы коротко острижены, очки сдвинуты на лоб, джинсовый, но при этом строгий образ. Однако больше всего Сэма поразил ее взгляд, дружелюбный, но вместе с тем всепроникающий.
Женщина встала, подошла к Бергеру, они поздоровались за руку.
– Меня зовут Рита Олен, – представилась она.
– Сэм Бергер. Спасибо, что нашли для меня время.
– По разговору мне показалось, что со встречей лучше не тянуть, – сказала Рита Олен. Она села, жестом приглашая Бергера занять кресло по другую сторону маленького стеклянного столика. Сэм устроился в кресле, успев заметить целую упаковку бумажных носовых платков посередине стола.
– Итак, я работаю психологом и психотерапевтом в психотерапевтическом центре Норрмальма, – сказала Олен. – У меня богатый опыт работы как с жертвами преступлений, прежде всего совершенных на сексуальной почве, так и с полицейскими, испытывающими профессиональное выгорание. Если я правильно понимаю, вы относитесь ко второй категории. Где именно вы работаете?