Свобода
Шрифт:
– В сфере безопасности, – ответил Бергер.
Рита долго не отпускала его взгляд. Казалось, она ждет продолжения. Но он больше ничего не сказал. Она кивнула и записала что-то в блокнот.
– Хорошо, – произнесла она с ободряющей улыбкой. – Сразу хочу подчеркнуть, что я использую несколько нестандартные методы. Например, я прошу своих клиентов писать мне тексты, при этом их снимает камера, а потом они смотрят видеозаписи самих себя, когда мне отвечают. Как, для вас это звучит нестандартно?
– Я понятия не имею, что является стандартным, – ответил Бергер, пожав плечами.
Рита Олен улыбнулась:
– Я расцениваю это как утвердительный ответ. Что привело вас сюда, Сэм?
Бергер почувствовал, что тоже улыбается. Это получилось само собой. Как, интересно, выглядит такая улыбка со стороны?
– Что ж, – сказал он. – Если бы я знал, с чего начать…
– Сформулируйте одним словом, не задумываясь. Всего одно слово.
– Потеря, – произнес Бергер неожиданно для себя.
Рита Олен кивнула, задумалась. А потом сказала:
– Неважно, с чего вы начнете, Сэм. Мы в любом случае доберемся до сути.
И он начал рассказывать. Не просто начал, а открыл все заслонки внутри, и теперь уже говорил не он, а то, что сидело в нем и рвалось наружу.
Время от времени Олен одобрительно кивала или подбадривала Бергера заинтересованным взглядом, иногда вставляла наводящее слово или делала заметки в блокноте. Пару раз глаза ее блеснули, словно ей удалось сдвинуть крышку бездонного колодца. Время летело вскачь. Казалось неизмеримым. Бергер ощутил его, только когда Рита Олен с вопросительной интонацией повторила:
– The still point of the turning world? [2]
Бергер кивнул, достал из коробки бумажный платок, скатал из него крошечный шарик.
– Я всегда так думал об Оскаре и Маркусе, – сказал он. – Когда действительность засасывала меня в свой круговорот, я доставал их фотографию, и головокружение отпускало.
– А теперь этот прием не работает?
– Они превратились в мираж. Они были со мной, все наладилось. Они провели у меня несколько дней, а потом снова исчезли.
2
Точка опоры во вращающемся мире (англ.).
– Но вы же с ними встречаетесь раз в две недели? – спросила Рита Олен.
– В чужом городе, – ответил Бергер.
– Они ведь могут приезжать в Стокгольм?
– Ничего хорошего из этого не выйдет.
– Может быть, вам удобнее, чтобы они оставались миражами?
Она произнесла это спокойно и обыденно, до него не сразу дошло, что она сказала. Он замер, словно превратился в ледышку.
– С чего бы это?
– Люди легко находят стабильность в несчастье. Вживаются в свои страдания. Находят утешение в несправедливости. Иначе надо действовать. Реагировать самому вместо того, чтобы проклинать весь мир. Вам пришлось бы активно участвовать в воспитании близнецов. Куда проще держать их на расстоянии, ведь это не только позволяет, но и предписывает жалеть себя.
Бергер молчал. Смотрел на свои руки. Пассивные руки. Сжимающие шарик из бумажного платка.
– Но ситуация с сыновьями сейчас не более острая, чем недели и месяцы назад, – сказала Олен. – Почему срочность возникла именно вчера?
– А кто сказал, что возникла срочность?
– Во-первых, когда вы звонили сегодня утром, вы хотели записаться на ближайшее время. А во-вторых, эта подробность с унитазом, которая подтверждается вашей разбитой губой. Вы пытались утопиться?
– Не надо было мне об этом рассказывать, – пробурчал Бергер.
– Очень хорошо, что вы это сделали, – возразила Олен. – Так почему именно вчера?
– Там нет душа…
– Не стоит твердить отговорки. Почему вчера? В потере близнецов временной фактор напрямую не задействован. А значит, речь идет о другой вашей потере. О той, которой вы не решаетесь коснуться.
Бергер молчал. Молчал как рыба.
– Тут-то временной фактор присутствует, правда? – добавила Рита Олен чуть более резко. – О Молли Блум вы пока сказали совсем немного. Похоже, настало время затронуть эту тему, Сэм.
Он продолжал молчать.
– Понимаю, – произнесла Олен и кивнула. – Можно, я попробую?
Тишина.
– Беременность всегда означает, что в голове включается определенный секундомер, – продолжала Рита Олен. – Вы согласны? Что произошло, когда исчезла Молли, Сэм?
– Я не могу…
– Вы здесь, чтобы смочь.
– Вряд ли.
– И все-таки я продолжу, – твердо сказала Олен. – Вы пытались выяснить, куда она подевалась, так? Вы уверены, что не знаете, где она?
– Думаю, на сегодня достаточно, – пробормотал Бергер.
– Я сама решу, когда достаточно, Сэм. Сейчас мы вышли на очень важный след. Вы сделали все, чтобы найти ее, инвестировали все свои профессиональные знания в то, чтобы разыскать Молли Блум. Конечно, параллельно приходилось зарабатывать на жизнь безрадостными случаями страхового мошенничества, один из которых вызвал у вас непосредственный страх смерти…
– А вам когда-нибудь грозило расчленение заживо? – перебил ее Бергер с пассивной агрессией.
Проигнорировав это уточнение, Рита Олен продолжала:
– Но вашей главной задачей было найти Молли Блум, свою бывшую девушку, которая сейчас вынашивает, предположительно, вашего ребенка. Однако у вас не получилось. Вы ни на шаг к ней не приблизились. Как такое может быть, Сэм? Как я поняла из вашего рассказа, за последний год вам довелось раскрыть целый ряд невероятно запутанных преступлений – а собственную возлюбленную вы найти не можете. Как же так?
– У нее опыт работы внедренным агентом СЭПО, – сказал Бергер. – Уж она-то знает, как можно испариться.