Свободная от страха
Шрифт:
Иоланда чуть не задохнулась.
— Конечно, все это очень лестно, монсеньор, но вы сильно смущаете меня. Мне никто не говорил раньше подобные вещи.
— Никто? — с недоверием спросил герцог.
— Конечно, никто. Англичане не восхищаются так открыто женщинами, они приберегают комплименты для своих лошадей.
Она высказала это замечание несколько небрежным тоном, чтобы скрыть странное ощущение, которое пробудил в ней искренний и очень лестный комплимент герцога.
Он рассмеялся ее словам
— Мне кажется, Иоланда, что ваше посещение Парижа будет удачным для вас. Уверяю, что французы не только восторгаются на словах женской красотой, но и умеют по-настоящему ценить ее.
— Но ведь вы не француз, монсеньор, — возразила Иоланда.
— Но я и не совсем типичный англичанин.
— Если это правда, я решусь спросить — все же почему у вас такой мрачный, иронический вид, как будто все вокруг докучает вам и вы испытываете скуку.
— Потому что, как вы абсолютно правильно заметили, образ жизни, который я веду, мне докучает. Я испытал слишком много разочарований, чтобы питать какие-то иллюзии и верить в чудо.
— Это происходит потому, что вы очень богаты, и все, что вы хотите, вам достается слишком легко, — решительно заявила Иоланда. — Когда человек попадает в беду, все вокруг него рушится, у него нет денег и ему грозит опасность, это, конечно, очень плохо. Но в то же время он тогда начинает ценить самые простые радости в жизни и обретает мужество сражаться за то, что он желает.
Она произнесла эти слова от всей души, не заботясь о том, как воспримет эти поучения герцог.
Он же подхватил ее последние слова:
— А что желаете получить от жизни вы?
Иоланда испугалась, что он ждет от нее признания о самых примитивных желаниях, например, о том, чтобы иметь такие же драгоценности, какие он дарит Габриэль Дюпре. Внезапно она осознала, что он подсмеивается над ней, и решила ничего не отвечать.
— Я жду ответа на свой вопрос.
— Я думаю, что этот предмет чересчур серьезен, — запинаясь, произнесла Иоланда. — А мы договорились не портить сегодняшний вечер…
— Я уже говорил вам о том, что все предметы, о которых мы говорим, мне весьма интересны, и я, как ни странно, почерпнул многое из нашей короткой и сбивчивой беседы. Но раз уж коснулись этого предмета, скажите мне о ваших сокровенных желаниях.
— В данный момент мое главное и единственное, пожалуй, желание — обрести какую-то устойчивость в жизни и быть в безопасности.
— Что вы подразумеваете под этим? — удивленно взглянул на нее герцог. — Я не совсем вас понимаю…
Иоланда твердо знала, что на этот вопрос она отвечать не должна. Как она могла поведать ему о том, что мечтает вернуться домой, в Англию, получить достаточно денег, чтобы как-то прожить в своем старом поместье, и чтобы Питеру не грозил арест за роковой выстрел на дуэли.
Все эти
— Скажите мне правду, прошу вас, и доверьтесь мне.
— Я бы очень этого хотела… но это… невозможно…
Иоланда ожидала, что он будет настаивать и убеждать ее, но, к счастью, в этот момент на столе появились заказанные блюда.
Вид кушаний был великолепен, аромат, исходивший от них, соблазнительно щекотал ноздри. Иоланда сразу же ощутила, как сильно она голодна.
Во время еды было проще перевести разговор на более безопасные для нее темы. Она попросила герцога рассказать о европейских странах, которые он посетил.
Он действительно много путешествовал и красочно описывал ей Венецию, Рим, Вену, а также другие города, где он побывал.
— В Вене женщины восхитительны! — увлекшись воспоминаниями, воодушевленно произнес герцог. — Их рыжие волосы буквально зажигают пожар в сердцах таких путешествующих иностранцев, как я.
— И поэтому вам так нравится мадемуазель Дюпре? — непроизвольно вырвалось у Иоланды.
— А что вы думаете о мадемуазель? — неожиданно ответил герцог вопросом на ее вопрос.
На какой-то момент Иоланда почувствовала желание рассказать ему о том, что она застала сегодня актрису за рассматриванием его личных бумаг и что та пригласила министра тайной полиции на ужин.
Но она тут же одернула себя, понимая, что было бы не совсем удобно делиться с герцогом подобной информацией.
Если он по-настоящему увлечен мадемуазель Дюпре, а у Иоланды не было причин сомневаться в этом, то ему, конечно, было бы неприятно услышать о том, что происходит в его доме, из уст прислуги. К тому же Иоланда случайно стала сегодня свидетельницей неблаговидного поведения мадемуазель Дюпре, а герцог мог бы прийти к заключению, что она постоянно подсматривает и подслушивает.
Но все-таки герцог явно ждал, что она ему ответит, раздумье Иоланды затянулось, и она была вынуждена сказать первое, что ей пришло в голову:
— Я уверена… что мадемуазель… замечательная актриса…
Герцог расхохотался.
— А вы, в свою очередь, прекрасно разбираетесь в характерах людей. Я полностью согласен с вами. Она играет свою роль очень хорошо.
— Но мадемуазель Дюпре к тому же еще так красива, — поспешила заверить его Иоланда. — Правда, есть одна вещь, которую я не совсем понимаю…
— Что такое? — поинтересовался герцог.
— Может быть, я поступаю глупо, говоря вам об этом, — Иоланда сделала вид, будто ищет разрешения мучившей ее загадки. — Но вы… такой мудрый и ученый человек, и как… почему вы выбрали себе в спутницы женщину… которая так ограниченна… которая необразованна и не очень подходит вам для компании?