Свободное падение
Шрифт:
– Слышишь? – Носом трётся о мою спину Лиса.
Я делаю вид, что уснул. Стараюсь не дышать. Пусть "кроссовки жмут и нам не по пути" останется на утро. Уйду по-мужски, взяв только самое необходимое. Куда я сунул свою спортивную сумку?..
Но едва заглядывает в спальню рассветный луч, горячее тело "бывшей", снова манит меня. Говорят, измена убивает любовь. Наверное, это так, но перед контрольным выстрелом она обостряет её. Проверено на себе.
Я поддаюсь рукам Лисы и снова вязну в собственных страстях и противоречиях…
Гордость куда засунул, урод?
«Ладно, напоследок» – это не оправдание.
– На работу не опоздаем? – хитро улыбается Алиса.
Я уже завёлся, мне всё равно. Боссы, шефы, замы-помпы со своими премиями и дополнительной зарплатой в конвертах, а не пошли бы вы все ёжиков пасти.
Шепчу с придыханьем:
– Ну, разве, что самую малость… Плевать…
Взъерошенный, успеваю на работу в последнюю минуту.
Встреча в лифте, некстати, тет-а-тет.
– Не ночевал дома? – Длинноногая блондинка в деловом костюме поправляет мне сбитый на бок галстук. – Торопился?
– Дома, где же мне ещё ночевать, – оправдываюсь я.
– С чего бы такая страсть? – она ноготком пытается счистить свежее пятнышко помады на воротнике моей рубашки. – Неужели у старой любви второе дыхание открылось?
Смотрит со злой иронией. Лера из соседнего отдела, пропущенная буковка алфавита. Любовница, превратившаяся во вторую жену. Те же вопросы, те же претензии: "Ты меня любишь?.. О чём думаешь?.. Кто она?.."
Одна мама их всех родила?
Спасение входит в лифт в виде пожилого сотрудника компании. Под пыткой недосказанности Лера зло раздувает ноздри. Подозрительным взглядом искоса изучаю её… А не ты ли, "родная", организовала вчера звонок "доброжелателя"? Место расчищаешь? Нет уж, извини, одну клетку на другую менять не буду.
Перед тем как выйти Лера неприметно, но очень зло щипает меня за ягодицу. Выгибаюсь от неожиданности, ловлю в зеркале недоумённый взгляд сотрудника, натянуто улыбаюсь:
– Как футбол? Порадовала вчера наша сборная?
Целый день удивляю коллег по работе, отзываясь на оклики только со второго раза.
– Может вам в отпуск пора? – в голосе ехидные нотки. Начальник отдела, одинокая, далеко за тридцать. Злые складки в углах рта.
Пытаюсь взять себя в руки – тщетно. Кофе не помогает. Самое большое желание – запустить неугомонный телефон в стену. Часовые стрелки издеваются, астрономия врёт – самый длинный день не двадцать второго июня.
Кончится он когда-нибудь?
Ранние весенние сумерки. Под куполами неонового света автомобиль плетётся в вязком вечернем потоке. Неба почти не видно, слепые звёзды повержены неоном, овации трибун: гудение клаксонов, рычание двигателей, хлопанье дверей. Вскрытая вена проспекта гонит красные и белые кровяные тельца в разных направлениях, не смешивая. У города своя физиология.
Алиса радостно бросается на звук дверного звонка, повисает на моей шее.
– Я тебя люблю, – шепчет мне в ухо.
С чего бы это? Лиса заметает следы? Я ошарашен, стою, растопырив пальцы, боясь прикоснуться к жене. И вдруг расцепляю её руки: с моей шеи – долой. Гордость проснулась, шутки кончены.
– Извини! – Решительно прохожу в комнату. Снимаю с антресолей спортивную сумку, обмахиваю её ладонью. Сумка неохотно расстаётся с пылью, не хочет, чтобы я уходил.
– Зачем тебе сумка? Ты не забыл, что мы Свету ждём?
В просвет приоткрытой двери виден накрытый в гостиной стол.
– Без меня. Ухожу.
– Куда?
Мне не даёт ответить кукование дверного звонка. Щелчок замка, Света мимоходом целует Алису, по-родственному обнимает меня, а я стою как истукан, не в силах отвести глаз от дверного проёма. Светка ловит мой взгляд.
– Знакомьтесь – Гена, – представляет она застрявшего в дверях спутника.
У меня сжимаются кулаки… С балкона пятнадцатого этажа тебе не покажется высоко, приятель? Ноздри дрожат, вздох безнадёжно застрял где-то в глубине груди. В дверях моей квартиры – блондинчик.
С трудом расцепляю кулак, ответно протягиваю "сладенькому" руку. Светка что-то говорит, но я полный тормоз. Только некоторое время спустя, доходят отдельные фразы:
– Извини, что сразу не зашла. Я у Гены остановилась, это в другом конце города, на Набережной.
– Хороший район, – отвечаю. – А дом какой?
– По-моему, семнадцать, а ты чего с сумкой?
– Сумка?.. А! Извини, сейчас.
Бочком протискиваюсь в ванную. Торопливо – будто боюсь, что не хватит воды – обливаю лицо. Ещё, ещё…
Брызги на кафеле. Прикосновение полотенца. Зеркало.
Привет, дебилоид!
Отдышавшись, иду в гостиную. Народ уже за столом:
– Сколько ждать можно?
– Алиса, на секунду. – Выманиваю жену из-за стола, за руку тяну её на кухню. – Извините, ребята.
Спиной закрываю дверь, притягиваю Алиску к себе.
– Ты чего? – удивляется она.
– Ничего. – Хватаю её ладонями за щёки.
– Э-э-э… – Алиса смешливо уклоняется от жадных поцелуев, пытается успокоить меня. – Тихо-тихо… Ты чего разошёлся?
Пальчиками легко скользит по моим брюкам чуть ниже ремня.
– О-о-о!.. Тебе валерианочки налить?
Алиса на секунду поддаётся моим рукам, страстно отвечает на поцелуй, но тут же упирается руками в мою грудь, шепчет, пытаясь освободиться:
– Потерпи до вечера.
Задом отходит к кухонной плите, выманивая меня от двери, проскальзывает под рукой, убегает из кухни. Всё ещё пытаясь сладить с учащённым дыханием, вхожу вслед за Алисой в гостиную. Уныло смотрю на накрытый стол – да тут не на один час еды и питья. Никогда ещё не мечтал о том, чтобы застолье поскорее закончилось.