Свободное падение
Шрифт:
– Да! Потери есть?!
– Отрицательно, ничего нет! Если не считать мокрых штанов.
Гор покровительственно хлопнул его по спине.
– Отлично!
– Что, нахрен, происходит?!
– Местные взбунтовались! На юге! В лагерях!
Понятное дело. Казахстан с его нефтяными и газовыми месторождениями, с огромными плодородными землями и двадцатью с небольшим миллионами населения на площади в половину Европы просто магнитом притягивал беженцев с неблагополучного юга. Границы почти не было, они переходили границу, создавали поселения, которые называли шанхаи и нахаловки. И хотя они бежали от джихада, по факту они приносили джихад с собой. В этом-то и состояла трагедия страшного и великого второго десятилетия двадцать первого века. Великое переселение народов – только тот, кто бежал из Афганистана, нес Афганистан с собой.
– И
– Да ничего! Приказано сворачиваться! Мы эвакуируем кого только можно.
Да… в последнее время мы мастера уносить ноги. Одна только эвакуация из Кабула, когда с последних взлетавших самолетов вели огонь по занимающим аэропорт боевикам «Талибана», чего стоила. Потом они считали пробоины, кое-как сев на бывшей истребительной базе в окрестностях Алма-Аты. Все безумие было в том, что героический драп потом выдали за подвиг, а двоим – даже вручили Медаль почета.
Был ли в истории армии США больший позор.
– А что оперативная группа. Мы разве не вписываемся?
Оперативной группой называли соединение на базе бывшего Двадцать шестого соединения, она базировалась на базе в Сигонелле и предназначалась для оперативного вмешательства в кризисных регионах. Подготовленная по нормативам спецназа, она имела неожиданно большую численность – две с половиной тысячи человек, лучших в морской пехоте. Весь сержантско-офицерский состав обязательно имел боевой опыт.
– Ты что, шутишь!
Контрактники уже запихнули ковбоев в вертолет.
– Все, уходим. Здесь нельзя долго оставаться!
– У меня есть люди на земле! Я должен их дождаться!
– Какие, нахрен, люди?
– Я оставил их в городе! Точка встречи здесь!
– Мы взлетаем через пять минут! С тобой или без тебя! Решай!
– Сукин сын!
Гор издевательски поклонился и, придерживая рукой автомат, побежал обратно к вертолету.
Сэммел набрал номер – он принудительно переключил на спутник, который берет везде и всюду, ответа не было.
Черт бы все побрал. Черт бы все побрал!
Он набил новые координаты для связи и сбросил их абоненту. Если даже они не могут ответить сейчас – координаты они получат. И тоже побежал к вертолету.
Ястреб неожиданно легко взлетел и, развернувшись, взял курс на Каспий. Голая, весенняя степь стремительно неслась под брюхом, было неудобно сидеть, немного потряхивало. Кто-то из заложников истерически, в крик плакал, наконец вырвавшись из обезумевшей страны, а Сэммел просто сидел на полу и не хотел ни о чем думать. Блаженное забытье – хотя бы на то время, пока они летят до промежуточной базы. Там мир снова обрушится на них подобно тонне кирпичей и спасения от него не будет.
Не будет…
– Эй! – сидевший рядом Гор толкнул в плечо, протянул планшет, – не знаешь, кто это такие? В сети трансляция идет, как раз из этого…
Сэммел увидел улицу, серый асфальт, стоящих на коленях истерзанных людей. Бородатые люди в камуфляже… это уже не казахи… тут круче дела.
Черный флаг джихада и белый – Эмирата Афганистан. Талибы. Сабли…
Дальше он смотреть не стал.
Власти Пакистана готовы освободить всех афганских талибов, отбывающих наказание на его территории. Об этом сообщил секретарь МИД страны Джалил Джилани после переговоров с представителями США и Афганистана. Выйдет на свободу и номер два в руководстве движения «Талибан» мулла Барадар, которого Вашингтон еще недавно считал одним из наиболее опасных террористов. Это решение завершает более чем десятилетний этап «антитеррористического сотрудничества» с США, у истоков которого стоял экс-президент Пакистана Первез Мушарраф, развернувший охоту на талибов.
О том, что власти Пакистана больше не намерены удерживать в тюрьмах сражавшихся против сил США и НАТО афганских талибов, сообщил секретарь МИД страны Джалил Джилани. На уточняющий вопрос, распространяется ли это обещание на самого высокопоставленного узника пакистанских тюрем – муллу Барадара, бывшего заместителя лидера «Талибана» муллы Омара, Джилани ответил: «Наша цель – освободить всех».
Первый шаг на этом пути Исламабад сделал в ноябре прошлого года. Тогда на свободу вышел арестованный в 2005 году бывший министр юстиции в правительстве талибов мулла Нуруддин Тураби. Именно он отвечал за публичные казни во время правления талибов с 1996 по 2001 год (самой резонансной акцией стало повешение бывшего афганского лидера Наджибуллы). Кроме того, именно Тураби принимал решение взорвать знаменитые статуи Будды в Бамиане. Также был освобожден Анвар уль-Хак Муджахид, командовавший операциями талибов в пещерах Тора-Бора, где в свое время прятался «террорист номер один» Осама бен Ладен.
Россия, Югра. 24 мая 2020 года
Гибель Алика Ташкента и большей части его людей создала огромную дыру в до этого связной системе криминальной иерархии. Алик был смотрящим, причем коронованным всероссийской сходкой, а не просто тремя какими-то ворами. Больше таких воров, как их еще называли «воров союзного значения», в регионе не было. Зато было до черта челэкашников, злых как собаки и готовых отомстить, были неожиданно почувствовавшие силу русские и были бородатые отморозки, которые для воровской общины были вне закона. Беда в том, что не было главного – страха. Именно страх перед криминальным насилием позволял общине держать зоны и делать свои дела. Но сейчас насилие стало из криминального делом настолько обыденным, что страх пропал. Насилие совершали все и по любому поводу, насилие приобрело черты повседневного. Люди покупали на базаре пистолет и носили его с собой – у кого не было до этого. В машинах открыто возили ружья, а то и автоматы. Бородатые делали джихад с той же обыденностью, с какой раньше работали на базаре, торговали персиками. И воры оказались всего лишь одними из многих, кто перешел черту. Теперь за всё, за самое минимальное приходилось сражаться. К чему они были не готовы.
И что самое худшее – предстояло переизбрать смотрящего. И не перебить при этом друг друга.
После Алика Ташкента больше всего людей было у Жоры Севера. Он же был одним из двух славянских воров в законе, контролировавших регион. Остальные пятеро… теперь, получается четверо, если не считать Алика Ташкента, были пиковой масти…
Это повелось еще с давних времен. Где-то в период с пятьдесят пятого по шестьдесят пятый год МВД СССР удалось полностью разгромить группировку воров в законе. До конца семидесятых почти не проводились сходки, не короновались люди. Единственно, где это не удалось сделать, – это Грузия и среднеазиатские республики. Министр внутренних дел ГрузССР Эдуард Шеварднадзе по просьбам «хороших людей» бил челом, чтобы перевести засиженных уголовных авторитетов с холодных северов и неприветливой Мордовии – отбывать наказание на родине. Восстановление воровской малины началось именно с юга. Потом – в девяностые – подросла новая поросль и в славянской группировке, но господствующих позиций она занять не смогла. А потом и вовсе колесом под гору покатилось.
Самиру Бабаю Жора Север назначил встречу в доме отдыха. Это и впрямь был дом отдыха когда-то, а теперь тут был элитный бордель и игровой клуб. Точнее, не так… это Самир Бабай попросил о встрече. А Жора назначил место.
Встретились… Самир подъехал на десяти машинах, но знающего человека это обмануть не могло – людей у Самира было мало. Расположились… Жора встретил вора как дорогого гостя, приказал дать фишек на пятьдесят тысяч долларов и выделил ему сразу двух баб. Бабы были рослыми, в теле – как раз таких любил Самир, сам Жора предпочитал совсем молоденьких, чистых, школьниц. Своими из борделя он не пользовался, брезговал – все равно что общий туалет. Заметив, как Самир прячет фишки в карман, Жора усмехнулся – жадюга. Впрочем, это и хорошо.
Пошли в баню, попарились хорошенько. Баня хороша еще и тем, что подслушать почти невозможно: на голом теле микрофон не спрячешь и в стену не заложишь – электроника боится сырости, жары, пара. Потом выползли в предбанник… поговорить.
– Чо делать будем, Жора-джан? – уважительно обратился к славянскому собрату Самир. Самир был сложного происхождения – помесь чеченцев и киргизов, сын ссыльнопоселенцев. Ходили недобрые слухи, что первой его ходкой едва ли не стала ходка за изнасилование, что закрывало дорогу к короне навсегда, но по молодости лет его не посадили. И напрасно – уже в шестнадцать он пошел по вполне взрослой статье: напал на инкассаторов, тяжело ранил двоих. Большую часть сроков он так и отмотал в Средней Азии, сюда перебрался относительно недавно.