Свободное радио Альбемута (сборник)
Шрифт:
— Вот так–то лучше. — Она уселась в кресло, обитое черным холстом, откинулась на спинку, энергично потерла ладони и посмотрела на Сета. — Я жду.
— Чего?
— Когда ты начнешь меня соблазнять.
— Это еще зачем?
— При виде меня ты должен сходить с ума от вожделения. Я же поселковая шлюха, разве не слышал?
— Я только сегодня прилетел.
— Все равно рано или поздно тебе бы сказали.
— Если кто–то попытается, — мрачно пообещал Сет, — схлопочет по морде.
— За что? Это же правда.
— Тебе–то зачем это нужно?
— Доктор Бабл говорит, из–за нарушения функции диэнцефалона.
— По–моему, он «с приветом», этот ваш Бабл. Знаешь, как он отозвался о моей встрече с Ходящим? Сказал, что в моем рассказе почти все — ложь.
— Доктор Бабл Его слегка недолюбливает. К тому же он всегда старается уязвить собеседника.
— Зная об этой черте, я бы на твоем месте не стал обращать внимания на диагноз Бабла.
— Он объяснил, почему я пошла по этой дорожке, только и всего. Но что сделано, то сделано. Я переспала со всеми мужчинами в поселке, кроме Уэйда. Он противный!
— А что он говорит насчет тебя? — поинтересовался Сет. — Ведь как–никак психолог. Во всяком случае, выдает себя за психолога.
— Говорит, что… — она замялась, глядя в потолок и покусывая нижнюю губу, — что это поиск великого архетипа «отец–мир». Так бы сказал Юнг. Ты что–нибудь знаешь о Юнге?
— Да. — На самом деле Сет слышал только, что Юнг немало поспособствовал восстановлению дружеских отношений между интеллигенцией и священниками.
— По мнению Юнга, наше отношение к родным отцам и матерям обусловлено тем, что они воплощают некоторые мужские и женские архетипы. Например, есть великие архетипы «плохой отец–земля» и «хороший отец–земля», и так далее… То же и с женщинами. Моя мать оказалась «плохой матерью–землей», поэтому вся моя психическая энергия была направлена на отца.
— Гм… — Сет вспомнил вдруг о Мэри. Нет, он не боялся ее, но что она подумает, вернувшись домой и не увидев его? А потом — Боже упаси! — обнаружив его здесь, в компании Сьюзи Дам?
— Ты считаешь, половая близость оскверняет человека?
— Бывает, — рассеянно ответил Сет. Сердце бешено колотилось; он ощутил, как убыстряется пульс. — Спектовски на этот счет не очень–то ясен, — пробормотал он.
— Тебе надо прогуляться со мной.
— Мне? Сейчас? Куда? Зачем?
— Не сейчас. Завтра, когда рассветет. Я отведу тебя за черту поселка, и ты увидишь настоящий Дельмак–Ноль. Там мною странного, движение замечаешь только краешком глаза. И еще там… Здание.
— На Здание хочется посмотреть. — Это была правда.
Сьюзи резко поднялась.
— Вам лучше вернуться к себе, мистер Сет Морли. Иначе ваша очаровательная супруга придет сюда, застанет нас вдвоем и учинит разгром, отворив тем самым двери Разрушителю Формы. Если таковой действительно, как вы говорите, бродит снаружи, он ворвется и заберет нас всех. — Она засмеялась, сверкая идеальными зубами.
— А можно, Мэри пойдет с нами на прогулку?
Сьюзи отрицательно покачала головой.
— Только ты и я. Пойдешь?
В его голове заметалась целая стая тревожных мыслей. Наконец они утихомирились, позволив ему ответить уклончиво:
— Если получится.
— Ты уж постарайся, пожалуйста. Я тебе покажу все, что сама видела. И вещи, и живых существ…
— Они красивы?
— Некоторые. Слушай, что ты на меня так смотришь? Мне страшно.
— По–моему, у тебя не все дома.
— Просто я прямолинейна.
Периферийным зрением Сет уловил движение.
— В чем дело? — спросила Сьюзи.
Он быстро повернул голову и на этот раз увидел отчетливо: по гладкой поверхности туалетного столика дюйм за дюймом продвигался маленький серый параллелепипед. Внезапно, будто почувствовав, что на нее смотрят, вещица остановилась.
В два прыжка Сет оказался возле столика и схватил предмет.
— Осторожнее! Оно совершенно безвредное. Ну–ка, отдай. — Сьюзи протянула руку, и Сет неохотно разжал пальцы. — Да. — Удивление Сета не укрылось от Сьюзи. — Это оттуда. Что–то вроде плода. Точь–в–точь как само Здание, только маленькое. — Повертев параллелепипед перед глазами, Сьюзи поставила его на туалетный столик и добавила: — Оно живое.
— Знаю. — Когда Сет держал зданьице в руке, оно пыталось вырваться.
— Они там кишмя кишат. — Сьюзи обвела вокруг себя рукой — Снаружи. Завтра найдем еще одно — тебе.
— На что оно мне?
— Будет на что, когда поживешь здесь подольше. Живые существа скрашивают одиночество. Помнится, в детстве я нашла в нашем саду ганимедянскую жабу. Ты не поверишь — мне казалось, что прекраснее ее нет никого на свете. Она была такая блестящая, с длинной, гладкой шерсткой…
— А вдруг такая же тварь погубила Толчифа? — перебил Сет.
— Белснор однажды разобрал зданьице. Говорит… — Сьюзи замялась. — В общем, они не опасны. Больше я ничего не поняла — Белснор перешел на жаргон электронщиков.
— Значит, он в курсе, что ты держишь эту штуковину дома?
Сьюзи кивнула.
— У тебя… у нас хороший руководитель. — Мысленно Сет договорил: «Поживем — увидим».
— Ну как, ложимся? — вдруг спросила Сьюзи.
— Что?
— Должна же я узнать тебя. Не могу судить о мужчине, пока не пересплю с ним.
— А о женщине?
— О женщинах я и вовсе не могу судить. Хочешь, чтобы я попробовала с женщинами? Это как раз в духе Мэгги. Она ведь лесбиянка. Может, ты и об этом не знаешь?
— Не думаю, что это имеет какое–то значение. Это не наше дело. — Ему было неуютно. — Сьюзи, не мешало бы тебе обратиться к психиатру.
Внезапно он вспомнил все услышанное в Текеле Упарсине от Ходящего–по–Земле и подумал: «Наверное, всем нужен психиатр. Но не Фрэйзер. Кто угодно, только не он».
— Ты что, не хочешь со мной порезвиться? Дурачок, тебе понравится, я очень хороша в постели.