Свод
Шрифт:
Конечно же, вначале пан Якуб, возвратившись к неприятным воспоминаниям о недавнем путешествии в лес, не сильно радовался предложенному. Но, всё-таки нужно отдать должное его благородному мужеству. Внешне ничто не выдавало его внутренних переживаний. Он полностью поддержал идею соседей, правда, с одной только оговоркой, все свои действия паны будут делать не потому, что испугались угроз какого-то разбойника, а исходя из того, что предлагаемое старостой и Патковским, это на самом деле лучший выход для того, чтобы прояснить непростую ситуацию.
План сформировавшейся коалиции был прост и хорош, но он имел и некоторые недостатки, главный из которых состоял в том, что совсем необязательно тот, кто устраивает кровавые спектакли, окажется в лесу. Были и ещё кое-какие минусы, но бесспорные плюсы явно перевешивали чашу весов в свою сторону.
Например, почему бы ни предположить что, испугавшись столь плотной чистки леса Юрасик, просто перестанет творить своё беззаконие? Второе, в случае если даже и спугнёт кровожадного «призрака» предстоящая «охота», Базыль Хмыза воочию увидит, какой мощной силе в лице новоявленного объединения панов он пытается противостоять.
И, наконец, третье. Почему бы не предположить, что если панам в назначенный день во всю свою белозубую улыбку улыбнётся госпожа Удача, то во время облавы они захватят и самого Базыля со всеми его оборванцами. Вряд ли тот станет серьёзно упираться в открытом бою даже с равным по силе соперником. На эту вылазку Война рассчитывал поднять всех, так что всё выходило как нельзя лучше.
Охоту в этих местах было принято проводить зимой, ну, или, по крайней мере, в то время, когда «станут» болота и трясины, в которых прячется от людей несчётное изобилие местной дичи. Для этого нужно иметь достаточно крестьян, поскольку ещё с вечера высылают наблюдателей, которые по следам или отметинам внимательно отслеживают в котором лесу собралось побольше зверья. Вот как раз в том-то лесу с самого утра и делают полную осаду, частично сетями, частично людьми с палками и рогатинами. По общему распределению пан, организовывающий охоту, с семьёй и слугами подъезжает к сетям, и там с кольями в руках прячутся за деревьями, ожидая появления зверя. Ловчие с собаками и ружьями ходят напротив сетей, выслеживают дичь, а как найдут, гонят её прямо на панскую засаду. Когда же звери, заметив сети, разбегаются в стороны, крестьяне, что стоят вокруг начинают колотить по деревьям и поднимают такой шум, что перепуганное зверьё просто вынуждено возвращаться обратно. Тогда оно гарантированно путается в сетях, где пан и слуги убивают его кольями. Если же жертвы выбегали на ловчих, то погибали от их ружей.
Всё очень просто но, то забавы где-то с ноября до конца марта. В прочее же время большинство здешних лесов, мягко говоря, небезопасно из-за большого количества страшных трясин и болот.
В подмогу панам был тот факт, что лес возле старой церкви сильно отличался от своих соседей. В охотничьем плане он был бедным и по местным меркам, совсем небольшим. Находясь на возвышенности, он имел достаточно много тропинок и несколько заросших кустарником дорог, которые старательно вытаптывались людскими ногами с весны до лета, когда крестьяне были вынуждены сокращать путь к пастбищам и лугам, пробираясь к ним через чащу.
Получалось, что облога была вполне допустима, конечно же, при должном подходе к ней с умом и старанием. Откладывать её надолго не имело смысла, и потому всё это действо наметили прямо на завтра. Раз облога завтра, то уже сегодня нужно было съездить на место её проведения, ведь одно дело организовать настоящую охоту, и совсем другое ловлю «призрака». Тут не отправишь с вечера вперёд себя наблюдателей из крестьян. Нужно было ехать самим и взять с собой столько людей, чтобы с одной стороны Хмыза даже не подумал на них напасть, а с другой, чтобы «Юрасик» не дай бог, ничего не заподозрил. Это должно было выглядеть, скажем, как …выезд пана Войны в Жерчицкий костёл на імшу[82]. А почему бы и нет, это же его староство?
Что ни говори, а выходило так, что Якубу, как бы он не противился поездке в ненавистный ему лес, было никак от неё не отвертеться. Достойный потомок своих предков Война в один миг придушил в себе червя малодушия и позвал к себе Казика, приказав тому собрать дюжину мужчин из крестьян и прислуги, по мере сил вооружить их чем попроще, седлать коней, а самому печься о перепившем Своде, чтобы с тем, не дай бог, чего-нибудь не случилось.
Вскоре в опустевшей панской конюшне осталась только пара лошадей, а задний двор замка встречал Якуба шумным говором. Староста, Патковский и люди Войны искоса наблюдали за тем, как молодой пан, прихрамывая, подошёл к лошади и, тяжко вздохнув, с трудом взобрался в седло. Заметив всеобщее внимание, Война тут же пустил коня шагом и уверенно описал небольшой круг. Прислушавшись к своим ощущениям, Якуб с удовлетворением понял, что рана не доставляла ему никаких неудобств. Тогда молодой пан, дабы вселить уверенность в окружающих, резко пришпорил коня и стремглав помчался к воротам. За ним, едва не сбив неведомо откуда взявшегося Казика, проскакал староста, затем Патковский и, наконец, все остальные. Двор моментально опустел...
Отряд, что двигался в сторону Патковиц, выглядел внушительно. Люди были хмуры и молчаливы, пристально вглядываясь в появляющуюся из-за холма кромку леса. За всю дорогу ни староста, ни Патковский, ни пан Война не проронили ни слова. Только тогда, когда до цели их поездки оставалось что-то около двухсот шагов, пан Станислав подъехал ближе к Якубу:
— Наверное, пан Война, нам следует объехать лес слева, по жерчицкой дороге. Так мы сможем осмотреть чуть ли не три четверти того, что нам нужно…
— Всё верно, — продолжил Патковский, — пан Жыкович знает, что говорит. Да и со стороны это будет выглядеть так, как будто мы на самом деле едем в Жерчицы. Но в деревню лучше не въезжать. Свернём и поедем по кругу, пока не упрёмся в перешеек…
— Перешеек? — не понял Якуб.
— Назовём его так, пан Война. С той стороны этот лес соединяется с збуражским болотом. Что-то около мили придётся ехать через низину. — Патковский вдруг задумался. — Я, вот сейчас прикинул и стал сомневаться, …а хватит ли нам людей?
Война молчал, а Жыкович, глядя на него, возразил:
— Тут, — глухо произнёс он, — всё тоже не просто. Просить соседей? А ну, как кто-то из них, как и вы, пан писарь, твёрдо ходит под пятой Хмызы? Ведь тут же ему сообщат. Хорошо, если эти лесные лиходеи просто сбегут, а что коли, Базыль подготовится и даст сегодня бой? Тогда и нам, и нашим людям несдобровать, народу-то с нами немного. Исходя из того, пан Альберт, я хоть в чём-то и поддерживаю вас но, тут придётся справляться этими силами…
Как и советовал староста, отряд свернул на жерчицкую дорогу и стал медленно огибать лес. Напрасно впивались десятки глаз в густую зелень придорожных кустов и кроны деревьев. Никто не заметил ничего подозрительного.
Где-то через час их неторопливого пути дорога стала раздваиваться. Левая уходила через широкий луг к виднеющимся вдали Жерчицам, а правая, растворялась и исчезала в короткой, жёсткой траве опушки леса. Здесь отряд и остановился. Перебираться через перешеек всем не имело смысла. Немного посовещавшись, Война и Патковский поддержали идею старосты о том, что правильнее всего было бы сейчас большую часть отряда развернуть и отправить в обратный путь той же дорогой. В это же время оставшаяся небольшая группа пройдёт через наиболее безопасное место - перешеек и встретится с отрядом с той стороны леса, причём в этой группе обязательно должен быть пан Война. В таком случае, если предположить, что кто-то наблюдал за ними, то он непременно подумает, что молодой пан остался в Жерчицах, а людей отпустил.