Сводные. Поиграем в кошки-мышки?
Шрифт:
Чтобы я не говорил, а перспектива свободы всё же радует, природа так-то зовёт. Подзастреваю в сортире, а выйдя понимаю, что дом опустел: барышни полным составом снова пустились в бега. Замечаю в окно мелькнувший попец в ярких леггинсах.
Отец же… Отец укатывает по очередным делам. Как и всегда, собственно. Сколько себя помню, его дома вечно не бывало. А если и был, то на меня времени ему никогда не хватало.
Отсюда, наверное, и пропасть в нашем общении. Сложно сблизиться, если единственная тема, что нас объединяет -
Вот и сейчас курю на балконе, наблюдая за тем, как его джип выкатывает из гаража, направляясь к автоматически открывающимся воротам.
Что ж, хата в моём полном распоряжении. Ненадолго, конечно, девы скоро вернутся, так что, полагаю, надо одеться. Я уже и так смутил своим нудизмом какую-то даму бальзаковского возраста, мелькнувшую в окне соседнего коттеджа.
Не уверен, что она рассмотрела все детали с такого расстояния, но голый мужик точно привлёк внимание. Та свою крысёнышную собаку на руках чуть не задушила от потрясения.
Докуриваю, отвешиваю ей "привет" двумя пальцами от виска и иду в ванную, отмывать поплывшую после трения об простыни наскальную живопись.
Честно говоря, лев реально зачётный вышел. Так-то таланта ей реально не занимать. Я оценил наброски в скетчбуках. Ночь-то долгая, а занять себя надо было…
Вот теперь думаю, попросить что ль Карину нарисовать эскиз? На бумаге. Пускай с него перебивают.
Долго торчу под тропическим душем, замучив мочалку и вылив на себя добрую половину женского геля для душа. Растёр кожу до красноты, но карикатурные записульки на торсе стёр.
Коза-егоза.
Тю-тю ей, видите ли. Ничего, ничего. Потом на собственной шкурке прочувствует всю степень этого "тю-тю". Не кричать, орать будет. От оргазма.
Стряхивая с волос влагу, неторопливо вылезаю, намочив коврик. Чёрт, полотенце-то я оставил в Каринкиной комнате…
Ну да ладно, воспользуюсь её. По иронии, эта ванная теперь негласно закреплена за нами двоими, так что грешно отказываться от возможности лишний раз позлить чумичку.
Обтираюсь и, шлёпая босыми ногами по ламинату, чешу к себе, слыша голоса внизу. Уже вернулись? Быстро. Или же я долго ковырялся, спешить то в кой-то веки некуда. Отпуск. Свобода. Лафа.
Нахожу оставленный со вчера на столе айфон, пухнущий от переизбытка непрочитанных сообщений и звонков. Один от Борзого, всё остальное от Эльки.
Мда.
Понимая, что так проще, нежели клацать пальцами по сенсорной клавиатуре, делаю последней прозвон.
– Почему не отвечал?
– тут же шарахает по барабанным перепонкам мелодичный голосок. Вроде миленький, но такой бесящий.
– Я полночи до тебя дозвониться пыталась!
– Эм. Ну так я как бы спал.
– Один, надеюсь, - уточняют с нажимом.
Такая интересная, я прям не могу. Прекрасно понимаю её подозрительность, но чего Эля ждёт с такими вопросами? Что я тут же каяться начну? Типа, сознаешься - скидка выйдет, истерику не закатят?
Закатят. Ещё какую. Проверено.
– Не, с плюшевой игрушкой.
Самая прелесть в том, что в этот раз даже не соврал.
– Прикалываешься?
– Да не, правду говорю. Погодь, ща фотку скину, - чешу обратно к Каринке, устраивать фотосессию гусю.
– Отправил.
Ответ не заставляет себя ждать.
– Какой миленький. Откуда такой?
– Достался в наследство вместе с новыми родственничками.
– И как они тебе? Всё очень плохо?
– Ну, как тебе сказать… - нахожу на кровати то, чего тут точно не лежало всего каких-то полчаса назад: подготовленной женской одежды. Среди которой обнаруживается женский лифчик.
– В целом, терпимо, - подцепляю за лямку, разглядывая чёрную шнуровку на салатовых чашках. А Скворцова шалунья. Буйные расцветки для буйной особы.
– Точно лучше, чем я ожид…
– Крестовский, да ты задрал!
– оглушает меня злобный ор за спиной.
– Ещё не всё обтёр своим задом?
Опачки. Хозяйка притопала.
– Кир, кто это?
– раздаётся напрягшееся в трубке.
Блять, точно. Элька ж ещё на проводе.
– Навязанная сестрица, - прикрывая динамик, шикаю Скворцовой.
– Ччч, не верещи. Не видишь, я разговариваю?
Та едва не задыхается от возмущения. Ловит открытым ртом воздух как рыбка, почти закашливаясь.
– ТЫ. СОВСЕМ. ОБОРЗЕЛ?!
– вырывают у меня свой лифчик, активно принимаясь им же меня и лупить в промежутках между словами.
– Нашёл, где трепаться! А ну свалил из моей комнаты, фетишист придурошный!
– выпинывают меня, хохочущего, в коридор, раздражённо захлопывая перед носом дверь.
С чувством так. Странно, что стены не посыпались.
Злюка. Чертовски горячая, но злюка.
– Кир, что происходит?!
Блять. Элька. Всю малину портит.
– Я тебе перезвоню, окей?
– Кирилл!
– Позже. Всё позже, малыш. У меня тут по второй линии прорываются.
И снова не брешу. Борзый звонит.
Переключаюсь.
– Мне вот интересно: кому это больше надо?
Ещё один недовольный.
– Чего хотел?
– Я что хотел? Это ты вроде просил маякнуть.
А, да. Точно.
– Просил.
– Тогда вторник. Ты в деле?
– Само собой.
– Как участник или как зритель?
– А это как карта ляжет.
– Значит, приготовь наличку. Адрес скину.
– Добро.
Огонь. Становится всё интересней и интересней. Может задержаться здесь? Я планировал свалить сразу после свадьбы, но теперь начинаю сомневаться. В Амстере ревнивая Элька, контролирующая каждый мой шаг, а тут…
А тут Карина. Снова появляется на горизонте. Снова хлопает дверью и, одарив меня волчьим прищуром, утопывает в ванную с охапкой шмоток.