Сводные
Шрифт:
Сарнацкий сжал разбитые губы, глядя заплывшими глазами на Сергея. Что он там пытался разглядеть, для парня осталось загадкой, но спустя несколько секунд взгляд Николая ожесточился.
— Ни черта я вам не скажу, — прохрипел он. — Все равно подыхать.
Метеля пожал плечами, сгибая и разгибая пальцы перед собой.
— Ну почему сразу подыхать, — протянул он, разрабатывая шею. — Думаешь мне или Волыне мокруха лишняя на руках нужна? Думаешь, сильно хотим об тебя мараться? Да нам плевать на то, как ты жить будешь. Дай мне то, что я хочу услышать и катись из области, чтобы духу твоего здесь не было слышно.
Сарнацкий внимательно наблюдал за Метелей, ловя каждое его слово.
— Врешь, — выдохнул он злостно. — Не отпустишь.
Сережа
— Слово пионера, — пообещал он. — А теперь будь хорошим мальчиком и расскажи о том, что ты нарыл и кому передал. Мне нужно знать каждого, кому ты слил хоть слово. И еще кое-что, — Сергей помедлил, чтобы следующие его слова были поняты предельно ясно. — Я знаю, что ты не один все это затеял. Ты назовешь мне все имена и лишь тогда, обещаю, я дам распоряжение снять тебя с этого крюка.
Когда через двадцать минут Сарнацкий закончил свой рассказ, Сергей позволил Доку наконец убить предателя.
— Метеля, — выдохнул Лысый, качая головой, когда Сергей проходил мимо него на ходу вытаскивая телефон из кармана рубашки. — Я в какой-то момент реально поверил, что ты его отпустишь. Ты ж ему слово дал.
— Я никогда не был пионером, — невозмутимо ответил Сергей. — Сними его с крюка — это я ему обещал.
Выйдя на свежий воздух, он нашел в телефонной книге номер Волыны. Прежде чем позвонить, Сережа резко выдохнул и с силой закусил между зубами нижнюю губу. Он ругал себя за слабость, поскольку до сих пор чувствовал себя некомфортно рядом с мертвыми. А их за последние месяцы он видел больше, чем за всю свою жизнь. И теперь, если верить списку имен, что дал ему Сарнацкий, количество трупов в ближайшее время увеличится еще на восьмерых.
— Кирилл Викторович, — поздоровался Метеля, когда грубый мужской голос ответил на поздний звонок. — Есть имена.
На том конце скрипнуло кресло. Сергей, даже не видя своего шефа, мог утверждать, что тот сейчас устало облокотился на спинку, закинув одну руку за голову. Он так часто делал, когда позволял себе ненадолго расслабиться.
— Вот видишь, с каждым разом у тебя получается все лучше и лучше, — похвалил Волына. — Скоро угрызения совести совсем терзать не будут.
Метеля молчал. В глубине души он знал, что никогда не сможет бесчувственно наблюдать за чьей-то смертью. Даже если он сам никогда не спускал курок, парень понимал, что был тем, кто отдает приказ. Именно по этой причине он долго всячески избегал места, на которое готовил его шеф. Но тогда, когда бежать было некуда, ему пришлось смириться и научиться соответствовать положению и оказанному ему доверию. Временно, конечно.
— Пять имен среди наших и еще трое в мэрии, — отчитался Сергей. — Пропажа такого количества людей привлечет внимание.
— Ты прав, — согласился Волына, задумавшись. — Придумай, как закрыть вопрос. Жду тебя завтра утром с планом.
Сергей замялся.
— Экзамен, — выдохнул он. — Завтра утром выпускной экзамен.
Волына усмехнулся. Он часто забывал о том, как юн был Метеля. Так первобытно хорош был этот парень.
— Помощь нужна? — серьезно поинтересовался шеф.
Сережа покачал головой, прежде чем отказаться вслух. К этому вопросу они возвращались вновь и вновь на протяжении всего их сотрудничества, и Сережа всегда отказывался. Причин было две: он считал себя достаточно умным, чтобы самостоятельно окончить школу, и он не хотел просить Волыну об услуге. Слишком дорого ему обходилась его помощь. К тому же план сформировался в его голове сразу, как он услышал имя местного главы сельсовета. Он был заядлым рыбаком, а несчастные случаи на рыбалке в последнее время были не редкостью из-за усилившегося течения местных горных рек. Почему бы и не утонуть группе пьяных рыбаков в перевернувшейся лодке. А вот насчет их ребят стоило подумать. Сережа не просто знал их имена, он видел их почти каждый день. Жал им руки, обсуждал с ними свои дела, слушал их советы. Пятеро из двадцати тех, кого Волына считал приближенными. Сергей знал, что шеф не позволит, чтобы их смерть была быстрой и безболезненной. Он захочет сделать из неё пример для тех, в чьих головах еще мелькают мысли о перевороте.
Но к этому вопросу он вернется завтра после того, как сдаст экзамен по алгебре. Он не собирался в университет, ведь как мог уехать, оставив Юльку и бабу Катю одних? Но считал ниже своего достоинства не получить хотя бы четверку.
Попрощавшись, Сережа сел в машину и порулил в сторону деревни. Привычная дорога заняла не больше пятнадцати минут. Он заглушил двигатель, припарковав машину у забора, и недовольно нахмурился, следя за вторым этажом их дома. Юля опять не спала. Он знал это, хотя не видел ни света, ни силуэта девчонки. Сережа даже словами объяснить не мог, откуда у него было это знание. Он просто чувствовал, что она стоит за шторой в темноте своей комнаты и смотрит прямо на него.
Их отношения изменились за последнее время. Сережа редко бывал дома и специально сильно отдалился от названной сестры. Он бы никому не признался, но просто не мог позволить даже тени его нынешней жизни упасть на Юлю. Метеля хотел для неё другой жизни, без опасности и тем более без убийств. Да и сама работа отнимала все его время. Он приезжал сюда только поспать, принять душ и переодеться. Баба Катя все чаще хмурилась, когда смотрела на него, словно понимала все без слов. Но она не спрашивала напрямую, потому ему не приходилось ей лгать. Эта женщина была слишком умна.
С Юлькой же дела обстояли хуже. Она все время пыталась выспросить у него и Дениса, откуда они взяли деньги на её лечение, куда все время уезжают, зачем у них появились мобильные телефоны. Она боялась, что Сережа и Денис влезли в неприятности. Словно чувствовала. Словно знала. Каждую ночь она не спала и ждала его приезда, а он просто устал ругать её за это. В прошлый раз, когда он попытался выяснить причину, она лишь сжала губы и прошипела, что должна знать, жив он или утром ей придется рассказывать бабе Кати, что её ненаглядный Серёженька валяется дохлым в канаве.
Метеля тогда опешил так, что не нашел что ей ответить. И ведь не в грубости дело было, а во взгляде, каким Юлька на него посмотрела. Обиженный, грустный, разочарованный. Он тогда выбежал из дома, сел в машину и всю ночь вокруг деревни круги наворачивал. Не мог вернуться, не мог снова в глаза её зеленые посмотреть. Словно понимал, как разочаровал её. Но и иначе не мог. Как в чертовой петле, где одно следовало за другим. Он лишь надеялся, что скоро все закончится.
А когда приехал после той бессонной ночи под утро, то увидел, как штора в её комнате колыхнулась и на душе, против воли, сразу потеплело. Понял, что как бы не злилась, все равно ждет его домой. Не все равно, что с ним. Он даже подумывал рассказать ей все о том, что на душе творилось. Поделиться тем, что она уже давно его сердцу не просто мила, а полноправная его владелица. Но сдержался, ведь именно тогда Волына его глубже в свои дела втягивать начал. Не хотел Юльку марать обо все это. Оградить пытался. Парням запретил к нему домой приезжать, даже когда его срочно искали. И Дениса заставил скрывать от нее правду. Юлька знала лишь то, что они на работу устроились в автосервис. Врали всем, что машины на тягачах перегоняют и чинят по ночам. Но так безопасней было.
Юля успокоительно вздохнула, когда у забора заглохла знакомая машина. Вернулся. Живой. Она так хорошо изучила звук работы двигателя его машины, что могла услышать его сразу, как только Сережа поворачивал на их улицу.
Она тихо поблагодарила Бога за помощь. Никогда не молилась, но в последнее время слова мольбы все чаще начали возникать в её голове, поскольку чувствовала собственную беспомощность и не могла с этим смириться. Не могла даже позволить себе мысль о том, что Сережи не станет. Не видела своего существования без него. Не знала, как жить будет. Ведь он был ей отцом и матерью, защитником и опорой, любимым, самым главным человеком в её жизни. Он и баба Катя. Кроме них никого и не было.