Сводный экипаж

Валин Юрий Павлович

— Сочту за честь! С вами весьма интересно, — сказал минотавр.

— Это верно. Боюсь, что сейчас будет как раз чрезвычайно интересный момент, — проворчал рулевой. — Лучше бы вам заранее вниз спуститься.

Основная «интересность» момента заключалась в том, что под рукой не имелось воды. Конечно, можно было сходить к подземному колодцу, но Энди счел такой вариант чересчур сложным и утомительным. Не заслуживали жрецы такого уважения. В общем, воду заменила иная жидкость, благо мочевой пузырь как раз напомнил о себе. Погрузив в миску артефакт, рулевой подошел к храмовой двери и прислушался.

Снаружи еще гуляли, но торжество шло наубыль — саркандцы имели немалый свадебный опыт и умело распределяли свои силы на все дни празднования. Вообще Энди свадьбу не очень понимал: с точки зрения прибыльности для князя праздник был вполне объясним, но отчего горожане так воодушевленно поддерживали фальшивые торжества? Впрочем, обычаи аборигенов — всегда загадка для досужих путешественник. А Сарканд вообще отличается скрытностью — могли бы хоть новую княгиню показать. Ну, да ладно. К чему это любопытство? Имело смысл побеспокоиться о ювелирах: вполне достойное семейство, если не считать младшего глуповатого сына. Пришли ли в себя домочадцы, не разгневался ли князь?

Энди вздохнул и осторожно отодвинул массивный запор на двери. Теперь медлить не стоило: случайные свидетели колдовства были бы откровенно излишни. Рулевой еще раз просчитал отыгрыш к колодцу и наклонил миску перед живыми статуями…

…Нужно признать, смена состава жидкости разительно изменила воздействие драгоценного Стража. Видимо, дело в разнице коэффициентов оптического преломления. Жрецы ожили и мгновенно начали драться. В безмолвии слышались лишь звуки ударов, скрип раздираемой одежды и треск ломающихся костей. Шокированный «колдун» повис на решетке внутри колодца, в некоторых сомнениях попробовал завинтить болт-замок. Чувство беззащитности рук, подставленных под любой случайный удар, оказалось до крайности неприятным. Энди наживил квадратную гайку и поспешил съехать на дно колодца.

— И что они там? — спросил, прислушиваясь, любознательный минотавр.

— В большой злобе, — не стал скрывать неприглядную правду Энди.

Узники лабиринта послушали хрипы и треск мебели наверху.

— Пожалуй, нам лучше уйти, — признал чувствительный Авр.

Мужчины подняли труп, обезьяна волокла узел с трофеями и пику, прихваченную из храма на всякий случай — оружием Манки норовила прощупать путь.

— Все же колдовство — жутко таинственная вещь, — задумчиво сказал минотавр.

— Точно. Лучше без колдовства обходиться, — Энди перехватил порядком окоченевшее тело, дабы удачнее миновать поворот. — Но порой сталкиваешься и с магией, куда же деваться.

— Таков мир, — подтвердил Авр и посоветовал обезьяне: — Неси наконечником назад, а то ты нас подколешь.

— Извиняюсь, разворачивать длинное оружие. — У-ухх, вовсе слепая.

профыркала несвойственное ей

слово Манки и принялась

Пришлось ждать неловкую пикинершу. Наконец, выбрались к кладбищу.

— Тут и хороню, — указал минотавр на тщательно заложенный камнями проход.

— Аккуратно, — похвалил Энди.

— Вы к колодцу ступайте, — предложил хозяин подземелья. — Вы устали и дело не особо приятное. Да и зверьки шныряют, а они чужих не любят.

Энди поблагодарил и повел мартышку к колодцу.

— У-ух, я не совсем понимать, — вполголоса

сказала Манки. — Он мясо мертвых ест или зверьков?

— Полагаю, сначала крысы едят мертвецов, а потом он съедает крыс. Он приличный минотавр и знает порядок.

— Да, так гораздо приличнее, — согласилась мартышка. — Он мне, уу-х, нравится.

— Хочешь остаться здесь?

— То будет невкусно. Моря нет, рыбы нет, солнца нет. Нет, я идти на катер. С тобой. А Авра взять вместе с нас, ух-хух-хух?

— Мы можем еще раз ему предложить. Слушай, Манки, я хотел сказать…

— Я обезьяна, а не глупый гребец. Ух-о-о, ты меня вкусно успокоил. Я — не приставать. Понимать: я — простой островная примат, ты — рулевой и почти маг! Красавец! Где тут ровня?

Энди подумал что, кажется, мартышка осваивает иронию. Впрочем, разбор розыгрыша сложных партий имеет смысл оставить на потом.

— Вот он, колодец.

Вода негромко журчала: чистая, проточная, но уж слишком холодная. Узники лабиринта не торопясь напились и умылись. По коридору кто-то пробежал, донеслись загнанные стоны и мольбы. Мартышка завертела головой.

— Это отставшие жертвы. Никак до дверей «в рабы» не добегут, — объяснил Энди. — Коридор закольцован, нужно сообразить где ворота, но не все соображают.

— Ух-ху-ху — с печалью вздохнула Манки, — совсем тупые.

— Не так тупы как испуганы, — защитил несчастных жертв рулевой. — Все же темнота, волнение, отчаяние.

— Понимай. Ноя тут местами вижу. Но мало, — призналась обезьяна.

— Это минотавр чем-то светящимся повороты и углы метит. Чтобы жертвенные не особенно лбы расшибали, — пояснил Энди, давно уж заметивший мерцающие нездоровым серебром мазки странной краски на стенах.

В коридоре тактично покашляли, вошел бесшумный, невзирая на размеры, минотавр:

— Похоронил как положено. Вы есть хотите? Я двух зверьков освежевал, не думал, что сегодня будут еще жертвовать. Есть немного соль-мха, с ним вкуснее. Можно воды набрать и в мой зал пройти.

— Ух, мы же только завтракали, — напомнила обезьяна. — А где твой зал?

Минотавр показал свое обиталище. Мартышка ощупывала стены и ложе, хвалила. На Энди произвел впечатление календарь: аккуратные черточки, подытоженные по десяткам, занимали все стену и уже перебрались на соседнюю.

— Для подземного жителя ты ведешь вахтенный журнал просто образцово, — с искренним уважением признал рулевой.

Про журнал Авр понял:

— Жизнь такова, нужно ее ценить день за днем. Если бы не ноги, и жаловаться не на что. Дело в лабиринте всегда найдется. Вот одеяло — плел сам, с узлами долго решал. С того края кривовато, но потом лучше пошло.

Одеяло, сплетенное из тех же красных нитей, коих в лабиринте было напутано предостаточно, действительно украшало жилище одинокого минотавра. Сейчас на ложе развалилась, забывшая, что тьма — тьма не для всех. Манки, задрала ногу на ногу и задумчиво трогала одеяло. Одна нога (естественно, та, что поглаже) оголилась, тапок покачивался на кончиках пальцев. Минотавр смотрел на гостью со сложными чувствами. Энди догадался, что обезьяна не то чтобы уж совсем обо всем позабыла, и хотел намекнуть, но Манки уже одернула подол и легла поприличнее, свернувшись клубком.