Сводный враг
Шрифт:
Вздыхаю и задираю голову еще выше.
Если мне и не плевать на то, что они говорят, то они не должны об этом узнать.
— Пётр, — проходя мимо гадюк, поворачиваю голову к бугаю. — Вы всегда с оружием передвигаетесь? Научите меня стрелять, если кое-кто вас об этом попросит?
В коридоре тут же возникает гробовая тишина, будто все вымерли.
Клянусь, даже бугай удивился, но вида не подал. Можно сказать, я и сама от себя в шоке. Может, я и не такая наглая, как многие,
Эти, например, сразу замолчали.
А я им в ответ улыбнулась.
В голове, конечно, звенели тревожные звоночки, но я их не слушала. Для сплетен повод не нужен. Я это точно знала.
Больше не собираясь никого развлекать, я почти бегом спускалась по лестнице. Внезапно останавливаюсь, когда до меня дошло, что я не на прогулку собираюсь, а в дом Покровских. Когда-то я обещала себе, что ноги моей в этом доме не будет, теперь же сама бегу, ускоряя шаг.
Еще одна вспышка злости.
Пульс ускоряется.
В дверях сталкиваюсь с Денисом.
Он смотрит на меня, на бугая, его взгляд меняется, и он отходит в сторону, чтобы пропустить нас.
Значит, мое появление не будет сюрпризом для Демида.
Огромный внедорожник останавливается напротив незнакомого дома.
Со мной не разговаривали всю дорогу, и в это время я прикидывала план побега, вспоминая месторасположения дома, территории, всех комнат.
Мама не говорила, что Покровский переехал.
Если честно, меня это пугало немного.
Из горла собирается вырваться мерзкое словечко, но дверь открывается, и это слово я проглатываю, когда меня не совсем нежно вытаскивают из машины.
Интересно, Покровский приказал, чтобы меня до него пинками доставили, или Петру мое общество просто надоело и он решил по-быстренькому от меня избавиться?
— Быстрее! — рявкает он, подталкивая меня в сторону дорожки, а не к главному входу. — Опаздываем.
— Да? — нервно бросаю в ответ. — Какая жалость. Я же так спешила. А ты медленно ехал.
Бугай что-то говорит, но я в этот момент цепляюсь одной ногой за другую и вскрикиваю, когда понимаю, что начинаю падать. Но приземлиться я не успеваю, потому что меня хватают за капюшон и ставят на ноги.
— Отпусти! — хриплю, когда ощущаю, как сильно молния давит мне на горло.
— Мне плевать, зачем ты понадобилась ЕМУ, но если еще одно слово вякнешь, то…
— Убери руки! — перебивает его резкий голос Демида.
Вижу, как бугай морщится, замечая приближение младшего Покровского. Он явно недолюбливает сына своего босса.
— Владимир Михайлович просил…
— Я сказал, чтобы ты убрал свои руки! Подойди.
Ой, это он уже ко мне обращается.
Я быстро киваю.
Встав за его спину, смотрю на того, кто секунду назад меня чуть не задушил. Он ухмыляется.
— Теперь разворачивайся и вали отсюда.
Бугай качает головой.
Мои руки сами тянутся к перцовому баллончику, который я с силой сжимаю пальцами.
— Было приказано доставить ее, — говорит он таким голосом, от которого страшно становится.
— Ты ее доставил. Она здесь. — Демид берет мою руку и поднимает ее вверх. — Теперь проваливай. Или мы поднимемся вместе, и Ангелина всем присутствующим расскажет, как с ней обращался слуга моего папаши. Что он с тобой сделает за такую позорную ситуацию?
Бугаю потребовалось несколько секунд, чтобы убить нас взглядом, а затем развернуться и скрыться за деревьями.
Демид не двигается с места.
— Пошли! — опять приказывает, будто только что и не отгонял от меня зверя. — Баллончик?
Останавливается, разглядывая мои руки.
На мгновение мы встречаемся взглядами.
— Я не знаю, что меня ждет, — выдавливаю из себя.
Сглатываю ком в горле.
Из дома доносятся голоса.
— Ничего хорошего, — выдыхает Демид.
Переступив порог дома, я на месте застываю, будто в бетон встала, а он резко начал засыхать. Речь шла об обычном ужине. Так почему здесь людей больше, чем на центральной площади в канун Нового года? И теперь мне стало понятно, почему мама вдруг решила купить для меня платье. Мой свитер явно не подходит под наряды присутствующих.
Только сейчас обращаю внимание на одежду Демида. Точнее, на его пиджак и идеально выглаженные брюки. Он соблюдает дресс-код. Я — нет. Мы разные.
Захотелось вернуться в свою крохотную общажную комнатушку и представлять, что на меня никто не смотрел как на неизвестной породы зверька.
Я ненавижу эти взгляды. Ненавижу этот дом. И хочу провалиться сквозь землю, когда мама замечает меня и тут же отворачивается, говоря что-то на ухо своему женишку.
— Готова поспорить, сейчас она стыдится меня.
Я разговариваю с Покровским. Сама не знаю, зачем мне это.
— Тебя и не должно быть здесь.
От такого ответа становится тошно.
— Ой, да хватит уже быть слепым козлом. Сам же видел, что меня силой сюда затащили. Тот громила чуть комнату мою не разнес, когда я его выгнать пыталась.
Не знаю, зачем я оправдываюсь. Скорее всего, просто не хотелось, чтобы меня ненавидели за то, чего я не делала. Или потому, что Демид пугает меня чуть меньше, чем моя мать с его отцом.
Кстати, парень ничего не отвечает.