Сводный враг

Снатёнкова Алёна

Мама откидывает голову и смотрит прямо.

— Ко мне и не надо. Можно к нам. Вова сам предложил мне это. Спустя столько времени он хочет, чтобы вся семья жила под одной крышей. Как я и говорила тебе, он понял все свои ошибки, поэтому сейчас ему хочется их исправить. Начать все с чистого листа. И я скучаю по тебе. Знаешь, мне всегда спокойнее, когда ты рядом.

В этот момент я могу лишь молчать.

Язык онемел.

— Он хочет с тобой встретиться. Мы все понимаем, что у тебя могут быть свои дела, но… Вова очень сильно хочет с тобой встретиться.

Проглатываю

ком в горле, но он лишь увеличивается в размерах.

— И?

— Дорогая, я прекрасно вижу, как ты относишься к моей личной жизни, и дала тебе время привыкнуть к мысли, что мы с Вовой снова вместе. Поверь, сейчас между нами все по-другому. — Мама улыбается. — Сейчас все идеально.

Вот это меня больше всего и пугает.

— Так зачем вам я, если в раю все идеально?

— Еля, давай обойдемся без твоего сарказма. — Включив «родительский» тон, мама прищуривается. — Никто не просит тебя идти за вещами. Начнем с обычного ужина.

Получается, мама приехала ко мне только ради того, чтобы позвать на ужин, потому что ей приказал Покровский?

Хочется подышать свежим воздухом.

— Что ему надо от меня?

Она качает головой.

— Ничего! Говорю же тебе, он изменился. Сейчас у него на первом месте семья, а уж потом работа. Семья — это я, ты и Демид. Еля, не делай такой вид, будто я чушь несу.

От упоминания имени Покровского у меня мороз по коже.

— Демид вообще в курсе желаний своего отца?

— Возвращаться в родительский дом он отказался, но это и понятно, парень уже взрослый и самостоятельный. У него своя жизнь. — Мама делает паузу. — Но он согласился приехать в субботу.

Внезапно я вспоминаю вопрос Демида. А ты собираешься поехать к моему отцу на выходные? Получается, он знал, что и меня позовут, поэтому не продолжил развивать эту тему после того, как я ответила? Ему так не хочется видеть меня в своем доме? Черт возьми, мне и самой не хочется там быть. Только я знаю Покровского-старшего. Он не отступит от своего. Будет давить на маму, перевернет весь город, но все равно заставит меня приехать на этот чертов ужин.

Но я же сказала Демиду, что никуда не поеду.

— Мам, а твой… — прочищаю горло. — Не молодой парень решительно настроен накормить меня?

— Он постоянно об этом говорит.

Значит, решительно. Да и то, как мамины руки наглаживают руль, только подтверждает мои догадки. Он пойдет на все.

— Хорошо. Я приеду.

Все следующее утро из моей головы не выходит разговор с мамой, который я снова и снова прокручиваю, пытаясь понять, не совершила ли я ошибку, согласившись на ужин у Покровского. Наверное, подсознательно я успокаиваю себя, говоря, что это самое верное решение из всех возможных. Но и этому есть объяснение. Если я начну паниковать, то доведу себя до сумасшествия, которое навредит не только моим отношениям с мамой, но и моей учебе.

Учеба — моя единственная стабильность в этой жизни. Постоянные переезды, очередная влюбленность мамы, непонимание

в семье, я находила спокойствие только в уроках. Сначала меня спасала школа, сейчас меня спасает универ. Когда Покровский выгнал нас с мамой из дома, я в тот же день решила, что мне нужно жить отдельно. Сразу же начала искать подходящие варианты и с нетерпением ждала совершеннолетия. Вариант с общежитием был идеальным, но для этого пришлось договариваться с комендантом, ведь комнаты предоставляются только иногородним. У меня получилось, не знаю, как так вышло, но меня заселили, а также познакомили с Липатовой, которая быстро стала мне близкой подругой.

Моя жизнь налаживалась. Она отличалась от маминой. Она была спокойной. И меня это до звона в ушах радовало. Появлялись планы, цели. Но сейчас все шло под откос.

Марина не понимает, почему я несколько дней веду себя не так, как обычно. Она не задает лишних вопросов, но я периодически ловлю на себе ее заинтересованные взгляды. Но я не могу поделиться с ней своими переживаниями. Пока я вслух не говорю про Демида, он продолжает оставаться лишь моим кошмаром. Когда расскажу о нем, кошмар станет реальностью.

Если делать вид, что нас ничего не связывает, значит, так все и есть.

Едва я переступаю порог холла, как все присутствующие парни, которые оккупировали подоконник первого этажа, начинают пристально меня разглядывать. На протяжении тех секунд, пока я, стуча каблуками, проходила мимо них, я боролась с желанием подойти и стереть с мерзких физиономий эти похабные ухмылки.

— А ты ничего такая…

— Задница зачетная.

— Котова, зайди к нам вечерком. Фильмец глянем.

Я лишь закатываю глаза. Идиоты.

— Эй, не проходи мимо. Присядь.

Приходится признать, Горская не такая уж и дура, какой я ее считала. В гадостях — она профи. Это говорит о многом. Чтобы с ней воевать, нужно опуститься до ее уровня. Не думаю, что мне этого на самом деле хотелось.

Сильный удар в плечо возвращает меня в реальность. Телефон вылетает из рук, но я не спешу поднимать его. Смотрю на того, в кого случайно врубилась.

— Котова!

Губы Покровского сжались.

О черт!

— Не пробовала разговаривать со своими поклонниками? Противно слушать.

— Ты уверен, что это мои поклонники?

— Без понятия, но все только о тебе и разговаривают.

Демид с раздражением смотрит на парней, и я слышу, как скрипят его зубы.

— Поблагодари за это себя и Горскую. — Как назло, именно в этот момент мой голос дрогнул.

— Что с тобой? — схватив меня за локоть, разворачивает нас так, что мы оказываемся за колонной. — Ты другая.

— Серьезно? — Если это жалость, то она мне не нужна. Она меня злит. — Другая? А какая? Жалкая? Разбитая? Униженная? Хочешь плечо свое подставить? Покровский, ты не знаешь, какая я, чтобы делать вывод. Понял?