Своё никому не отдам
Шрифт:
Дал знать Агапию, каких ему надо сведений, да и продолжил рассуждать о том, куда загнать эскадру скампавей, что по сорок метров длины. На них не пятьдесят человек в экипаже, а много больше — сотни полторы. Восемнадцатибаночными их зовут. Для дальних дозоров они хороши, для патрульной службы или рейдов в прибрежных водах и в узких местах. Перевооружать их только через два месяца начнут на Трынове, а потом куда загонять? И вообще, медленно идёт оснащение кораблей новыми пушками. На малюток, с которых начали, командиры только пищалей потребовали не по
С другой стороны из-за моря о худых намерениях в отношении Рыссии вестей нет, и Федотке городки для экипажей скампавейных быстро не возвести. Как всегда — с деньгами непросто. И у Селима не попросить — он не главный тут, а на подхвате. Вот и выходит, что новых затей начинать невозможно, пока старые не завершены.
Есть в столице приказ морской, а есть — заморский. Ведает он делами посольств и ведёт с ними переписку. Вот сюда Гриша и пришел, чтобы собственными глазами всё увидеть. Поначалу бумаги читал от посланников, потом сообщения, что осведомители из-за моря присылают, ну а потом уж с боярином толковал о сношениях с другими странами. Больших бед Рыссии не грозило — никто, кроме чурсайцев, с дурными намерениями сюда не собирался, а тех разве переймёшь — никогда не угадаешь на какой остров они в следующий раз придут.
Немцы от них тоже страдают, особенно те, что на Штадтской гряде обитают.
Посмотрели по карте — крошечные клочки земли вытянулись цепью, нависая над северо-западной оконечностью их царства. Не слишком большого флота довольно было бы перекрыть эти воды — ведь пункты снабжения отовсюду близко имеются. Когда бы не собачились между собою курфюрсты, да не топили корабли друг друга в постоянных стычках, так и чурсайцев бы перехватывали. Сами убереглись, и половину рысских земель прикрыли.
— Пиши, боярин, послания правителям штадтским, что посылаю я в их воды эскадру, чурсайцев перенимать. Прошу за врагов моряков наших не считать, в порты пускать. И дозволения испроси на постройку вышек наблюдательных, чтобы злодеев заранее высматривать. А на словах передай с посланцами, что за денежку малую я и к их островам татей заморских не подпущу. Ежели денежка будет немалая, так и соседей отважу. Ну а коли совсем хорошо платить станут — так ещё и от флотов чужих стран обороню. То пускай каждый сам себе думает.
В кабак этот Его Величество зашёл отобедать. Пусть и без венца на голове, но вполне по-царски одетый и с гвардейцами в форме. Он хозяин земли рысской, потому делать может то, что желает. И знать об этом должны все. Уселся за стол вместе с двумя стражниками.
— Великка! Шти проси у кабатчика. Хороши, — незнакомый стрелец в красном кафтане советует.
Встретился с ним взглядом, кивнул благодарно и посмотрел на кабатчика:
—
От последнего слова тот «разморозился» и принёс, что просили. Потом приносил ещё для пары, что у двери службу несла, а после и для внешнего наряда — гвардейцы сменяли друг друга, а государь, ожидая их, листал книжицу со своими записями и прислушивался к разговору, что вёл стрелец со своим сотрапезником.
— Не горемыка, ты Ефимка, а бездельник. Есть желаешь и пить, а трудиться для того не хочешь, вот тебя, лодыря и сгоняют со всех дворов. И даже в закупы уже никто брать не желает — знают, что как ты вина курного хлебнёшь, так хоть режь тебя, но с места не своротишь.
Лучше сам ступай в галерники, чем на воровство идти, али на татьбу. Сыт будешь, а коли безобразить не станешь, так тебя может, и не прикуют к банке. Хотя, ты тогда хмельного отыщешь и набезобразишь. Так что сразу командира проси, чтобы приковали.
Собеседник его молчал, поскольку поглощал всё, что стояло на столе. Вид он имел голодный и настолько потрёпанный, что без стрельца его бы и на порог не пустили.
— Как зовут тебя, стрелец? — Гриша спросил, дождавшись перерыва в нравоучении.
— Степан я, Кузьмы сын. Слободского полка сотник.
— Служить мне станешь?
— Готов. Что делать, Высокка?
— Послезавтра к обеду приходи. Гвардейцы проводят тебя.
— Государь, а, может и для меня служба найдётся? — это сотрапезник Степана встрепенулся, и на лице его образовалось такое преданное выражение, что стало смешно.
— Слышал, что Кузьмич тебе посоветовал? Вот и исполняй. Считай, что такова воля моя. А что у гребцов харчи добрые — то правда. Я проверял.
Тысяцкий Шкиль человеком оказался обстоятельным и толковым. Показал оборонительные сооружения, хоть и старые, но содержащиеся в порядке каменные крепости, жерлами своих пушек перекрывающие вход в просторный разветвлённый залив, в одном из бассейнов которого расположена военная гавань, а много глубже и столица. Поездка заняла весь день и огорчений не доставила. В самом же городе слуги тысяцкого расхаживали по улицам с приметными дубинами и присматривали за порядком, заставляя хозяев домов и подворий ровнять дороги перед своим жильём. То есть что-то менять в этом на первый взгляд не требовалось.
Селим, покопавшись в записях, указал какие суммы казённых денег Шкилём затребовалась на какие нужды. Гришин мозг взял полученные сведения на осмысление, но пока сделал только один вывод — надо ограничить доступ иностранцев в ту часть военной гавани, где будут стоять оснащённые новыми пушками корабли. Три галеаса и дюжина скампавей… хотя, со временем перевооружены будут и парусники, так что надо организовывать в этом месте такое поселение, откуда людям никуда отлучаться не требуется. А тогда меньше народу станет туда-сюда шастать и чужаки окажутся заметней.