Своенравная наследница
Шрифт:
— Но нам нужна музыка, — вздохнула Розамунда.
— Сейчас приведу кого-нибудь из парней, поднаторевших в этом искусстве, — пообещала Мейбл, медленно поднимаясь. — Конечно, они играют не так хорошо, как при дворе. Но и это сойдет.
— Значит, ты учишься танцевать, Элизабет? — фыркнул Александр Хепберн. — Без сомнения, это станет самым большим нашим развлечением.
Элизабет мило улыбнулась и обратилась к матери:
— Не считаешь, что Алексу тоже пора учиться танцевать? Дядюшка Томас будет моим партнером, а Алекс — твоим. Ты же не хочешь, чтобы его считали неуклюжим деревенским олухом, ведь когда-нибудь
— Прекрасная идея, Элизабет, — откликнулась Розамунда, прекрасно понимая, что затеяла дочь, и радуясь, что она способна так умело себя защитить.
Если она хочет добиться успеха при дворе, ей это понадобится.
Джейми, Тэвис и Эдмунд Хепберны переглянулись и дружно захихикали. Бэн расплылся в улыбке при виде сконфуженной физиономии Александра. Парню придется научиться вступать в подобные поединки и вовремя придерживать язык. Он сделал глупость, решив, что сестра не ответит на издевку. Ничего не скажешь, храбрая девчонка эта Элизабет Мередит!
— Когда это я поеду ко двору короля Якова? — запротестовал Александр. — Па! Скажи маме, мне ни к чему танцевать все эти модные танцы! Я вам не придворный щеголь, чтобы приседать и кланяться!
— Нет, парень, — покачал головой отец, — тебе это понадобится. Неизвестно, куда тебя однажды занесет судьба. А когда выучишься сам, научишь братьев, ибо одному из вас непременно придется поехать ко двору, чтобы искать там счастья.
Говоря это, лэрд Клевенз Карна одобрительно подмигнул падчерице, чей ум весьма ценил.
Музыканты в сопровождении Мейбл вошли в зал. Она усадила их у огня и велела играть. У двоих были тростниковые свирели, а у двух других — барабан и цимбалы. Ничего не, поделаешь — деревенские музыканты, да и где в такой глуши найти кого-то получше?
Квартет недружно заиграл, и лорд Кембридж повел танцевать свою кузину. Оба двигались слаженно, красиво. И Розамунда, к собственному удивлению, обнаружила, что не забыла па самых сложных танцев. Вскоре ее лицо раскраснелось. Она со смехом кружилась посреди зала, но наконец лорд Кембридж знаком велел музыкантам остановиться.
— Теперь твоя очередь, Элизабет. Александр, иди к матери!
Брат и сестра неохотно подошли к ним, и лорд Кембридж приказал музыкантам снова играть. Оказалось, что Элизабет легко подражает движениям матери, и вскоре она уже танцевала так, словно делала это с рождения. А вот ее единокровный брат постоянно спотыкался, едва не сбил с ног мать и наконец вернулся на место, ворча, что подобное занятие — абсолютно пустая и дурацкая трата времени. Делу не помогло и то, что младшие братья выскочили в центр зала " и тоже стали танцевать, издеваясь над старшим. Вскоре все громко смеялись над их проделками.
— С вашего разрешения, милорд, — обратился к Хепберну Бэн, приглашая Розамунду танцевать.
— Разумеется, — улыбнулся лэрд, и горец повел его жену в центр зала.
— Вы танцуете? — поинтересовалась Розамунда.
— Мачеха научила меня основным па, — ответил он. — Я немного неуклюж, но, если проявите терпение, я готов попытаться.
Розамунда кивнула.
— Восхищаюсь вашей любовью к приключениям, — усмехнулась она, ведя его в танце.
— Меняемся партнерами, дорогие! — воскликнул лорд Кембридж немного погодя. — И посмотрим, сумеет ли Элизабет
Он подвел девушку к Бэну и снова взял Розамунду за руку.
— Ты всегда божественно танцевала, дорогая, — прошептал он. — Помнишь наши дни при дворе много лет назад?
— Ну… не настолько уж много, — хихикнула она.
— Боюсь, что очень, — улыбнулся Томас. — Я старею, дорогая, хотя, признаю, переживаю самые счастливые дни в моей жизни. Но думаю, это мой последний визит ко двору короля Генриха. Как только мы найдем для Элизабет подходящего жениха, я с радостью вернусь домой и буду доживать там свои дни.
— Ни за что не поверю, — решительно заявила. Розамунда. — Ты не устоишь перед желанием получить новый гардероб!
— Увы, дорогая, придется. Годы сказываются на мне, да и животик растет, так что моя фигура не так изящна, как в прежние времена, — вздохнул он.
Бзн улыбнулся, прислушиваясь к их шутливой перепалке. Тепло любви друг к другу в этой семье явно было неподдельным. Он почти завидовал этим людям.
— Вы не следите за танцем, — упрекнула его Элизабет. — О чем вы только думаете?
— О том, как сильно вы любите друг друга, — честно ответил он.
— Это верно, — согласилась Элизабет.
— Поэтому вы склоняетесь перед желаниями матери и дяди, — тихо заметил он.
Она кивнула.
— Возможно, вы найдете при дворе мужа, — вырвалось у него.
Странно, почему он ощущает гнев и сожаление?
— Сомневаюсь. Но они не успокоятся, пока я не попытаюсь, — так же тихо ответила Элизабет. — Беда в том, что ни один из отпрысков моих сестер не годится мне в наследники. А отдавать Фрайарсгейт одному из сыновей от шотландца мама не хочет. Она считает, что Фрайарсгейт должен оставаться английским владением, хотя, как вам известно, здешний отрезок границы между Англией и Шотландией весьма непостоянен и способен изменяться.
— Но вы ведь хотите любви? И собственных детей?
— Я никогда об этом не думала. Родилась я во Фрайарсгейте и росла почти без присмотра. Когда умер наш отец, Оуэн Мередит, маму призвали ко двору. Потом она поехала в Шотландию, ко двору своей подруги, королевы Маргарет. Там она влюбилась и на несколько месяцев исчезла вместе со своим любовником. Они должны были повенчаться. Но он заболел и умер. Тогда она снова вернулась ко двору короля Генриха, вместе с Филиппой, которая была вне себя от счастья, когда королева сделала ее младшей фрейлиной. Тогда мама вышла за Логана, который давно за ней ухаживал. А я присматривала за Фрайарсгейтом. И даже притворялась, будто он принадлежит мне, — рассмеялась Элизабет. — И наконец мои мечты сбылись. Филиппа, наследница мамы, отказалась от Фрайарсгейта. А я всегда хотела получить поместье. И так и сказала. Так что если я выйду замуж, муж не должен претендовать на управление Фрайарсгейтом. Я не собираюсь его отдавать. Разве чужой человек способен понять нужды поместья? Как он может знать то, что знаю я? И дело не только в овцах, но и в торговле сукном. Муж потребует, чтобы я рожала детей, вела дом и не совалась в дела. Сейчас хозяйством занимается Мейбл. Меня оно не интересует. Другое дело — управление поместьем. Я уверена: если оно попадет в чужие руки, Фрайарсгейт разорится. Лучше уж останусь незамужней, чем видеть, как гибнет все, что я люблю.