Своенравная наследница
Шрифт:
— Хозяин Грейхейвена оказался хорошим отцом, — заверил Бэн.
— А ваши братья и сестра? Они не возражали против вашего появления?
— Ничуть. Уже через несколько дней мы подружились. Я на десять лет старше Джейми. А Гилберт — еще моложе. Мачеха за нами присматривала. Мег, конечно, была очень хорошей девочкой. Она единственная дочь отца от его первой жены. Эллен, наша мачеха, была его третьей женой и родила отцу двух сыновей.
— А что случилось со второй женой? — с любопытством спросила Элизабет.
— Отец удушил ее, когда застал с другим мужчиной, — спокойно ответил Бэн.
— Он
— Нет. Но она его обесчестила. Вот он и смыл пятно позора со своего имени, — пояснил Бэн.
— Господи милостивый! Какое восхитительное дикарство, дорогой мальчик! — воскликнул Томас, слышавший весь разговор. — Вы очень похожи на отца?
— Точная его копия, если не считать цвета глаз. У него глаза зеленые. У меня серые, как у мамы. Но я тоже берегу свою честь, милорд.
— Должно быть, никуда не отпускаете жену, — заметила Элизабет..
— У меня нет жены, мистрис. Я всем обязан отцу за доброту и заботу. Чем я могу отплатить ему? Он был не обязан принимать меня в дом, но принял. Я почти забыл те годы детства, когда надо мной безжалостно издевались.
— Но зачем вашему отцу еще овцы? — спросила Элизабет.
— Это я предложил ему улучшить породу. Подумал, что шерсть лучшего качества поможет увеличить доходы. Чем больше процветает Грейхейвен, тем более выгодные партии смогут сделать мои братья.
Элизабет кивнула. Она, разумеется, все понимала. Но никогда раньше не смотрела на проблему поисков жены с точки зрения мужчины. Значит, у мужчин бывают те же сложности, что у женщин.
— Завтра мы пойдем в загоны, и вы увидите овец, — пообещала она. — Мои овцы очень отличаются от черномордых горных овец. Их шерсть тоньше.
— Я хочу узнать как можно больше о том, как вы растите Овец, если, конечно, успеете меня научить.
— Разумеется, — согласилась Элизабет. — Я поручу вас своим лучшим пастухам. И вы получите собственную собаку, которая будет отзываться только на ваш зов. В одном из сараев есть почти взрослые щенки от одной из моих овчарок. Когда погода улучшится, будете работать с собакой и овцами, которым предстоит стать вашими.
— Я благодарен вам, леди, — выдохнул Бэн.
— Если вы Бэн, тогда я — Элизабет.
— Вас всегда называли так официально? — спросил он.
Элизабет ответила:
— В детстве меня называли Бесси, но это имя не подходит для леди Фрайарсгейта.
— Вы правы, — согласился он. — И я вижу, что вы больше не Бесси.
Он улыбнулся, и Элизабет на миг зажмурилась, словно ослепленная солнцем.
— Я тоже так думаю, — согласилась она, слегка улыбаясь в ответ.
Томас Болтон молча наблюдал за парочкой. Как жаль, что Бэн Маккол — бастард! Безземельный молодой человек, который даже не носит имя отца! Несмотря на то что Элизабет, похоже, он нравится, несмотря на то что между ними много общего, он неподходящий для нее жених. Наверняка при дворе найдется кто-то, для кого Фрайарсгейт станет золотой возможностью. Как в свое время для покойного отца Элизабет, сэра Оуэна Мередита. Времена изменились, и сыновья торговцев теперь допущены ко двору. Значит, у Элизабет появилось больше шансов на приличную партию.
Элизабет — девушка без больших амбиций. Ее не интере-суютни знатное имя,
Вот только есть одна ложка дегтя в бочке меда. Элизабет чересчур властная и проницательная и не собирается ни с кем делить свою власть. Такой же была и Розамунда. Но Оуэн понимал ее, и постепенно она разделила с ним тяготы правления. А вот Элизабет сделана из другого теста.
Лорд Кембридж вздохнул.
Кажется, они чересчур задержались с поисками мужа для Элизабет.
А если и найдут, что станется с Фрайарсгейтом?
Этот буран оказался последним. Дни становились длиннее. Солнце растопило снежные сугробы. Белые глыбы соскальзывали с крыш, иногда заставая врасплох ничего не подозревающих прохожих. По земле бежали ручейки. Ягнята боязливо выглядывали из сараев, то и дело прячась за маток, но с каждым часом смелели все больше.
— Какая порода нравится вам больше всего? — спросила Элизабет Бэна, когда после полудня они месили грязь в одном из больших открытых загонов.
— Думаю, шевиоты, хотя шропширские тоже весьма красивы, — сказал он ей.
— Я продам вам овец всех трех пород, — пообещала она. — Вам не помешает иметь разные породы, наряду с горными черномордыми овцами.
Грязь брызнула у нее из-под ног, и Элизабет вздохнула.
— Почему ваши родные настаивают на поездке ко двору? — неожиданно спросил он.
— Потому что именно там мама нашла себе мужа, да и сестры тоже. Мать отправилась ко двору, когда была совсем ребенком. И сам король договорился с моим отцом об этом браке. К счастью, мои родители обожали друг друга. До него она была замужем дважды: в три года ее повенчали с кузеном, который умер в детстве, а в шесть — с престарелым рыцарем, который, прежде чем скончаться, научил ее, как управлять собственной судьбой.
— А как ей достался Фрайарсгейт? — допытывался Бэн.
— Вся ее семья погибла. Выжила только она.
— А что же ваши сестры?
— Филиппа впервые попала ко двору в десять лет. В двенадцать она туда снова уехала, на службу к королеве. И тогда исполнились все ее желания. Дядюшка Томас нашел ей мужа, когда парень, с которым она хотела обвенчаться, предпочел. церковь мирской жизни. А Бэнон встретила своего Невилла при дворе, его притащили туда родные, надеясь получить для сына место у короля. Но он увидел Бэнон и пропал. Она наследница дядюшки Томаса и правит Оттерли, как королева пчел — своим роем. Поэтому он был так рад провести со мной зиму. Ее выводок дочерей сводит его с ума. Элизабет рассмеялась:
— Я должна выйти замуж, чтобы родить наследника. Но у меня нет времени для мужа, не говоря уже о детях. И все же меня тащат, ко двору. И боюсь, мне найдут мужа. Моя сестра, графиня, наверняка уже этим занимается.
Бэн тоже засмеялся:
— Но ведь они правы. Вы владеете прекрасным поместьем, Элизабет, и горячо его любите. Но когда-нибудь вас не станет, и кто позаботится о Фрайарсгейте?
— Знаю, — вздохнула она, — но при мысли получить в мужья какого-нибудь надушенного глупца мне становится не по себе.