Своеволие
Шрифт:
Оказывается, великий и могучий Муртыги срывал чуть ли не каждый урок красочными рассказами о том, как благодаря ему и дауры смогли сбежать, и покалеченный атаман до Амура добрался. Мальчишка хвастался без задней мысли, просто внутренний бесенок не позволял ему молчать. А в итоге — попал в новую семью. К тому же, выяснилось, что по отцу и деду происходит Орел-Муртыги из рода Дагур. Да-да, рода матери Чакилган! Рода великого князя Бомбогора, который маньчжуры истребили под корень. И только у хорчинов в плену обитали его последние потомки.
Жизнь в обновленной
Увы, экзекуция не достигла должного эффекта: за годы рабской жизни Муртыги и не такое переживал. А потому спокойно принял наказание, после чего подтянул шаровары и принялся с удвоенным усилием искать приключения на покрасневшую пятую точку. Отчаявшийся «отец» прибег к последнему средству — позвал Старика. Юный Муртыги слушал ругань Тимофея, открыв рот от изумления! После чего проникся искренним уважением к «старому лоча» и слегка сбавил темп своей деструктивной деятельности.
— Подъем, Орел! — рявкнул Санька по-русски и шлепнул полотенцем детское тельце, которое всем своим видом говорило «как же сладко спать допоздна».
Мальчишка вмиг подскочил и навострился дать дёру. Только через пару мгновений Муртыги понял, где он и с кем, успокоился и сразу надулся: он не любил звучание своего имени на русском языке.
— Где вчера шлялся?
Гордое молчание.
— Значит, сегодня воду будешь носить!
— Весь день?
— Весь день! — Дурной скорчил максимально злобную гримасу.
— Ха! Тетя Ча, я сегодня учиться не буду! — радостно завопил бесенок и кинулся в объятья уже проснувшейся княжны.
С Чакилган он сблизился на удивление быстро. Легко пускался во всякие нежности, чего категорически не позволял Саньке. Мол, для тебя я мужчина и воин, лоча.
— Еще как пойдешь! — усмехнулся атаман, подпоясал «драконий» меч, снял с рогульки волчью шубу и вышел из избы.
На дворе стоял март. Но природа в упор не желала видеть эти ваши человечьи календари. Метель уже затихала. Посеревший было с прошлых оттепелей Темноводный снова сиял свежей белизной.
«Сегодня, видать, опять большая толпа рванет на охоту, на свежие следы, — вздохнул Дурной. — Никакой тебе воинской учебы».
Все пришлые дауры (кроме самых мелких) в воинском смысле были прикомандированык конному отряду Тюти и составили вторую неполную полусотню. Митька усилил ее несколькими своими опытными бойцами, но всё равно вскоре стало ясно, что командовать отрядом будет один из беглых, а именно Хабил. У этого даура несомненно имелись лидерские задатки.
«Ты все-таки сильно на них не рассчитывай, — однажды заметил Дурной дончаку. — Возможно, вскоре они опять уйдут в хорчинские степи — забирать родичей».
«Ить тогда, мож, я и сам с ими пойду!» — подмигнул Тютя в ответ.
Санька тогда опешил, но затем подумал: а что? Неплохая может выйти спасательная экспедиция! А. если к этому еще и союзных дауров привлечь? Дорогу знаем, контакты налажены. Главное, побольше лошадей с собой взять.
…У ворот, что в северной части Темноводного, собралась небольшая толпа, и стоял непривычный для утра шум. Приметив Старика, Санька выкрикнул:
— Стряслось там чего?
— Так ревизцы бесовы приперлись!
— Кто?
— Да, нехристи твои, коих ты с Науна притащил, вша их еди! Опять вернулись…
— А! Ревизоры!
«Ревизорами» тугудаевских дауров Дурной сам прозвал. В отличие от беглых рабов, эти интегрироваться в жизнь Темноводья совершенно не спешили. Всё время держались особняком, даже встали отельным лагерем южнее Бурханки (конечно, спросив разрешения у казаков). Гостили в Темноводном они часто, изучали, как всё устроено, однако, ни к каким работам не присоединялись. Чаще всего их видели в даурской слободке: видимо, расспрашивали про лоча, про то, как здесь даурам живется. Что именно, Дурной так и не мог допытаться у «своих» дауров.
А через пару недель «ревизоры» все вместе оседлали коней и ушли прочь. Попрощались, конечно. Чакилган даже провожатого им выделила из своих людей. Ушли тугудаевцы на зимнее стойбище рода Чохар. Беседовали со старым Галингой, а после и до Молдыкидича добрались, где их с почтением принял князь Бараган. Остаток зимы «ревизоры» провели за Зеей, гостили у мэрдэнов, осматривали пустые земли.
Санька, как мог, пытался отследить их скрытную деятельность. Всё гадал: что они увидели, что услышали? К какому решению пришли?
И вот — «ревизоры» вернулись. Конечно, теперь все прочие дела — на потом! Дурной быстро нашел гостей.
— Поздорову! — окликнул он первого попавшегося, ибо не знал, кто у тугудаевцев старший… да и есть ли таковой вообще. — Рад, что вернулись! Что теперь делать собираетесь?
— Многое мы видели, лоча-князь, — сухо улыбнулся даур. — Вот теперь вверх по Черной Реке пойдем.
«Ох, не стоит вам туда идти!» — с тоской подумал Санька, но вслух сказал иное.
Глава 47
— Надо ли? Через месяц уже лед пойдет, тогда вы с конями до следующей зимы на тот берег не переправитесь.
— Ничего. В верховьях река не так широка. Надо будет, там и переправимся.
«Нет, ты смотри на него!» — внутренне зарычал Известь… а вслух сказал иное.
— И что вам там интересно?
— Надо нам осмотреть городки княжеские, — прямо ответил даур. — Банбулаев, Емардин, Гуйгударов.
— Банбулаев пуст, — быстро ответил Санька. — На месте городка Емарды наш Дархан-Кузнец свой острог ставил… но тот теперь тоже пуст. Гуйгударов вроде бы кто-то заселил, но я всегда мимо проплывал, так что точно не знаю.