Свой, чужой, родной
Шрифт:
– Серьезно? – спросил Валька, чувствовалось, тема трупов не особо его увлекла. Будучи нормальным парнем, он просто не решался меня оставить, а то бы уже давно продолжил пробежку.
К тому моменту мы, можно сказать, уже стояли в толпе. Народ волновался, перешептывался и строил предположения. Большинство сходилось во мнении: кто-то утонул.
– Точно, – заявил парень неподалеку. – Труповозка подъехала.
Все дружно достали мобильные. Однако подоспевшие полицейские в форме начали потихоньку
Я увидела Глазкова в сопровождении мужчины лет тридцати, высокого и нескладного. Тимка шарил взглядом, должно быть, высматривал меня. Я пошла навстречу.
– Вот… – кивнул он, указывая на меня долговязому. – Долго ее не держи. Она все равно ничего не видела.
– Давайте к машине отойдем, – предложил мне мужчина.
Глазков вернулся к своим, а мы устроились в машине. Мой рассказ занял пять минут. Еще столько же ушло на личные данные. В общем, коллега Глазкова уложился в рекордно короткий срок.
– Тимофей Викторович просил вас проводить до выхода из парка, – в заключение сказал он.
– Спасибо, я доберусь…
– Это чтобы вас на выходе не задержали, – пояснил он, видя мое недоумение. – Всех, кто находился поблизости, будут опрашивать…
– Я не одна, я с другом, – вздохнула я.
К моей большой радости, Валька ждал неподалеку.
– Садитесь в машину, – сказал парень.
Я позвала Вальку, и когда он подошел, шепнула:
– Поехали, не то есть вероятность задержаться здесь надолго.
– Поехали, все равно уже не побегаешь.
Мы сели на заднее сиденье. Я была уверена, что долговязый обратит внимание на Валькин рюкзак, и уже приготовилась сообщить, что у него там гантели. Но пока мы устраивались в машине, он возился со своими бумагами. Потом положил их на сиденье рядом и завел машину.
Через пять минут мы покинули парк.
– Приключение, – покачал головой Валька, когда мы зашагали по улице.
– Да уж…
– Не возражаешь, если я тебя провожу? Ясное дело, девушка ты самостоятельная, если по вечерам бегаешь в парке в одиночестве, но как-то неспокойно на душе после таких находок.
– Бегаю в одиночестве, потому что компании нет, – пожала плечами я.
– Ну, теперь-то есть, – засмеялся он и весело мне подмигнул.
Мы как раз проходили мимо дома с колоннами. В другое время я бы непременно притормозила, чтобы на него взглянуть, а тут вдруг возникло желание перейти на другую сторону улицы, что я, собственно, и сделала, игнорируя отсутствие «зебры» на асфальте, чем вызвала легкое недоумение Вальки. Вопросов он не задавал, но взглянул удивленно, а я зачем-то сказала:
– Дом с колоннами… Не обращал на него внимания?
– А что в нем такого?
– Как-нибудь расскажу, – пообещала я.
– Заинтересовала, – улыбнулся
Вскоре мы подошли к моему подъезду, о чем я, притормозив, и сообщила Вальке. Он оглядел дом и задал вопрос:
– С родителями живешь?
– Родители в другом городе.
– Снимаешь квартиру?
– Ага.
– Одна или с кем-то?
– Одна.
– А если в гости напрошусь, чаем угостишь?
– Конечно. Могу даже блинами накормить.
– Здорово. После пробежки у меня всегда лютый голод. Но я держусь. На вечер – ничего, кроме кефира.
– Ты стойкий парень.
– Не всегда…
Я открыла дверь, и мы поднялись на второй этаж.
– С соседями повезло? – обозревая нашу импровизированную гостиную, спросил Валька.
– Как видишь. Один из соседей как раз в парке.
– Понятно.
Дверь Людкиной квартиры была закрыта. Значит, дома она так и не появилась.
Мы прошли на мою кухню, и Валька предложил:
– Тебе с чаем помочь?
– Нет, спасибо.
Я собрала на стол, а он прошелся по кухне и стал разглядывать магнитики на холодильнике.
– Много путешествуешь?
– Стараюсь.
– А это что? – Он указал на пожелтевший листок с адресом.
– Это… – замялась я. – Адрес.
– Я понял.
– Тот самый дом с колоннами. Мимо него мы сейчас проходили…
– И от которого ты рванула в легкой панике?
– Это выглядело именно так?
– Похоже.
– Записку я нашла, когда затеяла генеральную уборку. Она за гарнитур завалилась. Можешь сколько угодно смеяться, но… Дом мне кажется… странным. В нем есть что-то… зловещее.
Валька присвистнул, а я вздохнула:
– Думаешь, я чокнутая?
– Присяжные еще совещаются, – серьезно ответил он. Я весело фыркнула, а он засмеялся. – В детстве я любил Стивена Кинга, так что продолжай.
– Записка заинтересовала. Оказывается, ее написала сестра моей хозяйки. Хозяйка узнала почерк. Шесть лет назад сестра исчезла. И до сих пор ее не нашли.
– А дом здесь при чем?
– Пока не знаю. Но то, что она туда ходила, наводит на размышления…
– В полиции об этом знают?
– Как, по-твоему, стоит им сообщить?
Он пожал плечами.
– Наверное. Сколько лет назад она пропала? Шесть? Не удивляйся, если они не особо впечатлятся твоей находкой.
– Я собираюсь Глазкову рассказать, соседу. Пусть он решает.
– Разумно, – согласился Валька, и мы сели пить чай.
Разговор не клеился. Мысленно я то и дело возвращалась к недавней находке, мой гость это, должно быть, чувствовал и не хотел быть навязчивым. А может, решил, что девица я странная. Кто же меня за язык-то тянул, могла бы соврать, мол, угодил листок нечаянно в компот, оттого и желтый…