Свой - чужой
Шрифт:
Хотите сильную, надежную армию – обеспечьте права человека в погонах. А кто сейчас этим занимается в грачевской армии? Никто. Я вместе с независимым профсоюзом военнослужащих прорабатываю специальную программу обеспечения социальных прав военнослужащего. Придем в Госдуму – примем сразу же соответствующий закон. И каждый чиновник головой будет отвечать за выполнение этого закона
А.П. Когда я почитал еще просто проект военной реформы, который был брошен в общественное сознание, меня поразила какая-то необязательность, случайность, недостоверность и недоказанность всего того, из чего состояли его четыре или пять страничек текста. Мне казалось, что когда строятся военная философия, доктрина – определяется враг, зоны, направления опасности, исходя из этого, определяется будущий театр военных действии. Затем наступает очередь
С другой стороны, если страна, как наша Россия, сжимается опять до Звенигорода, Москвы и Коломны, теряя территории, регионы, геополитические направления, это будет одна доктрина. Если страна находится на подъеме, если выходит на новые рубежи, в Космос, на дно Океана, возникает другая военная философия. Я даже не хочу обсуждать грачев-скую военную доктрину. Как вы видите грядущее построение нашей оборонной философии, когда мы преодолеем этот кризис и всю эту беду?
А.Л. Военная стратегия не является предметом дискуссии на страницах открытой прессы. Поэтому об этом можно говорить в каком-то самом общем смысле. Всякое государство, если оно претендует на роль великого, обязано на весь мир объявить о своих жизненно важных интересах. Затем возникает вопрос об угрозах этим интересам: сиюминутных, завтрашнего дня и потенциальных. Необходимо ясно определить систему противодействия этим угрозам.
Мы живем в очень странном государстве, у которого, как вдруг оказалось, интересов нет, как нет и врагов. Такого не бывает. НАТО, которое одержало блестящую победу в «холодной» войне, казалось бы, может и расслабиться, сокращаться, уменьшить денежные траты. Но Североатлантический блок, оказывается, после победы ни на один танк, ни на один самолет не сократился! Более того, он намерен наползти на границы с Россией через Польшу, через Прибалтику. Если из военно-политического блока НАТО убрать военную арматуру, то там политические лохмотья останутся. Конкретный кулак направлен против конкретного противника. А кто противник? Однозначно – Россия, и они, в общем-то, этого не скрывают.
Другой стратегический аспект. Нас пытаются стравить с исламским миром. В Афганистане дров накололи. Чего греха таить: дрались с душманами, как и сейчас в Чечне. Но теперь на десять убиенных, дай Бог, оказывался один душман, остальные все мирные. Появились враги, даже те, кто не хотел воевать с нами. Потеряв семью, они начинали драться насмерть. И чем больше длится война, тем больше таких «волков», тем более они матерые, профессиональные...
Есть еще третий потенциальный противник – Китай. Сейчас там уже миллиард двести миллионов население, к 2010-му году планируется миллиард шестьсот. И они уже по-тихому осваивают наш Дальний Восток. Это может кончиться жестоким противостоянием.
Сколько ни пытаюсь вникнуть, что такое сегодня наша армия, не могу. Это какой-то набор частей и соединений без всякого смысла. Остается иметь нечто такое крупное, чтобы нас уважали, с нами считались. Ядерный щит. Смею утверждать, что если сегодня утром посредством соответствующей договоренности и соглашений мы лишимся этого ядерного щита, то о нас просто начнут вытирать ноги. Мы просто окончательно превратимся в территорию для выполнения трех известных функций: поставка на мировой рынок дешевого рабочего быдла, поставка на мировой рынок дешевого сырья и вселенская свалка отходов, включая радиоактивные. Предпосылки к этому уже просматриваются. У нас есть последний сдерживающий фактор. И на этом фоне необходимо иметь небольшие, но полностью развернутые части с отработанной системой переброса. В этом спасение, ибо хорошо отлаженный профессиональный даже кулачок, а не кулак, несравнимо более боеспособен, чем 100, 200 кадрированных дивизий, которые просто неспособны в нынешних условиях развернуться.
Если будет война, этот кулачок должен обеспечить развертывание. То есть ядерный потенциал плюс мобильные части. Многоцелевое их использование с отлаженной системой базирования, с отлаженной системой переброса. Когда же нынешняя кадрированно-кастрированная армия бросается в бой, вот тогда – Чечня показала – все эти сводные экипажи, сводные расчеты, сводные роты, механик-водитель из Московского округа, оператор– из Ленинградского, а командир – из Уральского... – тогда и получается, что вновь начинаем бить не умением, а числом. Экипаж должен быть отлаженный, сколоченный, проведший весь цикл обучения вместе, такой десяти стоит. Обученный боец, профессионал – вот главное. То есть нужна
Вторая проблема – у нас сейчас разжаты пальцы. В стране под ружьем четыре миллиона сто тысяч человек, а в армии и на флоте – миллион девятьсот. Возникает вопрос: а два миллиона двести – кто такие? Внутренние войска – они вроде внутренние, но у них артиллерия, танки есть. Ранее была наработана система: каждая организация – пограничники, ГБ, МВД – действует по своему плану, но если объявлено военное положение, все эти как бы разрозненные пальцы сжимаются в кулак.
Теперь кулак разжат, да еще между пальцами подпорки стоят, что поссорили всех начальников между собой и создали им ряд законодательных препонов. Опять-таки к Чечне обратимся: в одной группировке авиация летает сама по себе. А если касаться отношений между армией и МВД, то там вообще никакого взаимодействия нет. Каждый Наполеон. Каждый удельный князь. А история подсказывает: как только мудрости достало сложиться в кулак – все: бить нас перестали. И так было, и так есть, Это наш второй колоссальный резерв: когда бьешь растопыренными пальцами, вероятность их сломать все сто процентов. Надо бить кулаком.
Надо собрать под единой крышей все наши резервы и заставить их работать на одну Державу, на ее обороноспособность, на ее безопасность. Президенту нужно сказать: «Вы можете между собой жить как угодно, но извольте систему образовать. Кто не способен – пишите рапорт».
А.П. Вы сейчас коснулись Чечни. Я все думаю, что если бы в военной среде был серьезный исследователь, то для него чеченская кампания была бы находкой. В этой войне видны вся клоака, вся беда, весь ужас происшедшего и с армией, и с государством. Никто не проанализировал афганскую войну, а чеченскую и подавно. Отсутствует этот аналитический подход в армии. Но среди, на мой взгляд, интересных аспектов чеченской кампании – взаимоотношения военных и политиков, людей, заседающих в кабинетах, золоченых гостиных московских, и людей на поле брани. Этот аспект войны и политики в Чечне проявился особенно фантасмагорически. Кстати, одна из особенностей чеченской кампании – это появление впервые так называемой военной оппозиции, куда и вас причисляют. Вы, наряду с другими генералами, каждый в своей степени свободы и воли, проявили открытую оппозиционность, находясь в военной структуре. Как бы вы описали вот этот потрясающий феномен взаимодействия военных и политиков, решающих какие-то свои окологосударственные или подгосударственные цели средствами армии? Армия, понимая всю аморальность подобных «политических» подходов, все-таки вынуждена проводить свои военные операции даже на фоне этих странных переговоров, которые ведет Вольский.
А.Л. У нас, к сожалению, так исторически получается, что армия всегда готовится к прошлой войне, не делая из предшествующей никаких выводов. Тот же Афганистан показал всю несостоятельность такой подготовки, когда политические цели мутны, расплывчаты, военные вообще недостижимы, когда командир полка получал звание Героя
Советского Союза «за образцовое проведение полковых учений». Всем смешно было. Афганская война, в частности, доказала, что подобного рода операции по обезвреживанию вышедших из-под контроля политических лидеров, если таковое решение принято, должно осуществляться спецподразделениями. Необходимо четко отделять мирное население и экстремистов. Тогда не будет разваленных городов, десятков тысяч убиенных. Кстати, с моей точки зрения, теснейшая координация между всеми видами спецслужб и армией должна усиливаться в кризисных и предкризисных условиях.
Сама подоплека чеченского конфликта интересна. Как вы правильно упомянули: окологосударственные, подгосударственные интересы. В сентябре 91-го года сами породили это образование, всемерно содействовали его становлению, не принимая никаких мер, дали взрасти монстру, а потом хватились, что там оставлены колоссальные запасы оружия.
Кто это сделал? Шапошников и Грачев. Как они это сделали? Сначала посредством подстольных переговоров растащили это оружие. Потом, когда там остались только семечки, запустили народ только для того, чтобы на этот народ и свалить растаскивание оружия. Остатки решили поделить 50 на 50. Российская доля вошла в один самолет ИЛ-76. Попытки подполковника этот самолет оттуда поднять успехом не увенчались. Дудаев позвонил Грачеву, сказал: «Паша, что ты такой мелочный? Ты же министр обороны великой державы, зачем тебе этот самолет? Оставь!» Он оставил. То есть там сто процентов оружия осталось.