Свой среди воров
Шрифт:
Первый бегло изучил меня и двинул плечами, отбрасывая плащ за спину.
– Ошибка, – заметил он.
Я не ответил. Потому что смотрел как завороженный на белый кушак и нагрудник с золотым имперским ястребом.
17
Белые Кушаки!
Я замер, и всякая бравада улетучилась. Что здесь забыли бойцы элитного имперского подразделения? Зачем они лупцуют Ларриоса? Чего от него хотят? Во что я влип, черт побери?
Я открыл рот, чтобы сказать… Что? Что говорить людям, чьи предшественники несколько веков назад едва
Паршивые шансы.
Я начал опускать клинок и пятиться в надежде выместись. Пусть забирают Ларриоса, я что-нибудь придумаю. Столкуюсь с Келлзом; может быть, даже замочу Шатуна или Железного Дегана. Я останусь на коне ровно столько времени, сколько не свяжусь с Кушаками.
Но тут вперед метнулся Деган, и все изменилось.
Я в ужасе смотрел на то, как он, рыча и держа меч низко, бросился на ближайшего легионера. Кушак только встал поудобнее. Он даже не потрудился извлечь оружие.
Сука. Сука. Сука!
В последний момент Деган подпрыгнул и атаковал не снизу, а сверху. Кушак отклонился и вертанулся. Маневр не вполне удался, но его хватило, чтобы Деган попал не в нагрудник, а по плечу.
Легионер взвыл от боли, тем паче что Деган приземлился и ударил его локтем в лицо. Кушак отшатнулся, из носа у него хлынул фонтан крови; он успел выхватить меч и отбить следующий удар Дегана.
– Бери его! – крикнул Деган, отступая на шаг, чтобы видеть обоих.
Второй уже вскочил на ноги и наступал, угрожающе поводя мечом. Деган не мог уложить первого, не открывшись второму.
Брать его? Я задумался. Как? Чем? Я же Нос, вашу мать! Святые Ангелы!
Я посмотрел на Ларриоса – может, он пособит? Но нет, тот лежал бездыханным кулем. Проку от него никакого.
Второй Кушак наступал на Дегана, и кончик меча поблескивал в свете свечей. Первый тоже оправился и утирал слезы после удара в нос, но мог в любую секунду вступить в бой.
– Дрот! – с отчаянием крикнул Деган. – Бери раненого, черт тебя подери!
Ну зашибись!
Я издал вопль и устремился вперед. Кушак еще раз мазнул ладонью по лицу и развернулся ко мне. Между нами осталось несколько шагов, когда он сделал невероятно быстрый выпад. Я еле успел отбить его клинок кинжалом.
Проворный, будь он проклят!
Я отступил, отвел рапиру назад и выставил кинжал так, что острия почти сошлись в стальном треугольнике. Он должен был защитить меня, но я почему-то не чувствовал себя в безопасности.
Мой Кушак тоже был не в лучшей форме – одна рука повисла плетью, из носа льет кровь. Но это не сильно его смущало. Я решил, что вопреки очевидному остался в заднице, ибо Кушак явно превосходил меня в боевом искусстве.
Мы стояли, оценивая друг друга. Его рапира была тяжелее моей и больше смахивала на Деганов меч, но он держал ее безо всякого усилия. Мешал и нагрудник. Мне придется метить в мишени мелкие – голову и конечности. Я не привык драться с людьми в доспехах, так как надеть их – не говоря о том, чтобы владеть ими, – не заморачивались ни Кенты, ни Светляки. Одно дело – знать, что скоро в бой; другое – разгуливать в железе по
Позади моего противника шел яростный поединок. Я не посмел присмотреться, но даже то, что увидел, произвело сильное впечатление: ослепительно быстрые атаки; отбивы, не позволявшие ошибиться на ширину волоска; финты корпусом и периодические попытки ударить или вцепиться свободной рукой. Меня бы уже давно изрубили в лапшу.
А главное, Деган и Кушак улыбались друг другу! Улыбались!
Недоумки.
Ну а мой раненый противник улыбаться не стал. Он шагнул вперед и писанул меня по левой руке. Я увернулся, пытаясь прикрыться кинжалом, и вдруг обнаружил, что острие его клинка нацелено мне в грудь. Это был финт, он заставил меня раскрыться.
Я вскинул рапиру поперек груди и отступил с линии, но он, очевидно, того и ждал, потому что мигом перенаправил оружие и поразил меня в левое бедро.
Клинок был на редкость остер, и я почти не почувствовал, как он вошел в тело. Я ощутил боль, когда Кушак вырвал его с подворотом. Тогда-то и завопил.
И не от боли, а от досады на то, что меня ранили так легко. Пять секунд боя, а меня уже разделали, как жареную утку от Проспо. Если так пойдет дальше, то Дегану через минуту придется биться с двумя, но мне уже не будет до этого дела.
Я быстро отпрянул, шагнув назад левой ногой и развернувшись правым боком. Моя рапира метнулась вперед, кинжал остался ближе к телу. Коротким клинком атаковать невозможно, но я надеялся использовать его для защиты.
Да, я плохой боец, я ранен и ушел в глухую защиту – пусть он увидит все это и клюнет, если повезет.
Кушак пошел на меня почти прогулочным шагом. Я отбил три атаки – рубящий удар, выпад, еще один, и все в головокружительном темпе, но время работало на меня. Я даже не пытался контратаковать. Кушак презрительно скривился, повел окровавленным плечом и снова напал. В этот раз я не просто отбился.
Он сделал выпад, я отвел правую ногу назад и попытался хоть на секунду захватить кинжалом его клинок, чтобы сделать выпад рапирой. Оружие блокировано, левая рука бесполезна – это был бы единственный шанс угостить его сталью, желательно поближе к голове.
Беда была в том, что мне пришлось бы перенести вес на левую ногу. Я стиснул зубы и сделал это.
В ноге и паху разлилась дикая боль. Я задохнулся, стараясь не замечать ее, и выбросил вперед кинжал и рапиру. Кинжал столкнулся с его клинком, но удар вышел слабым и под неудачным углом; Кушак вывернул запястье, выбив кинжал, и тот упал на пол. Одновременно он в последний миг отступил и вышел из-под удара.
Я выругался и быстро попятился, хромая. Кушак улыбнулся.
– И это все, на что ты способен? – осведомился он. – Вам было лучше уйти, пока разрешали.
За ним мелькнули Деган и второй Кушак – сплошной звон стали и мельтешение рук. Ждать помощи оттуда не приходилось.
– Наверное, сейчас уже поздно следовать этому мудрому совету? – спросил я, заведя назад пустую левую руку и развернувшись боком, чтобы сократить площадь поражения.
– Поздно стало, когда вы вошли в комнату, – успокоил меня Кушак.