Своя - чужая война

Матвеев Владимир

– Переломов, повреждений внутренних органов или других тяжелых травм нет - коротко бросила она, и свет с ее ладоней начал быстро впитываться под кровавую засохшую корку.

– Истек бы кровью - еще через некоторое время сказала побледневшая от напряжения магиня Жизни - вино и полный кайсак мне - не глядя протянула она руку назад.

Все названное моментально было предоставлено девушке. Разжав маленьким кинжальчиком зубы воина, Айлин влила в ему рот добрую порцию вина. Боец закашлялся от попавшей в горло жидкости, но не очнулся. Зажав в одной руке камень, девушка вторую положила раненому на лоб и недавняя процедура с истекающим голубым

светом повторилась. И уже совсем скоро, воин очнулся, открыв глаза.

– Будет жить - тяжело поднимаясь на ноги, сказала Айлин.

– Ты молодец девочка - посмотрел на нее Атей - но прошу, не рискуй так больше. Ты же едва на ногах стоишь.

– Иначе бы он ушел за кромку - неожиданно твердо ответила Лепесток, но улыбнувшись добавила - спасибо за заботу мой Князь. И склонила голову, по воинскому обычаю прижав к груди правый кулак, где все так же зажимала кайсак.

'Кха, кха, кха' - снова закашлялся воин, выплевывая из легких сгустки крови. Потом немного приподнял голову и огляделся вокруг.

– Князь?
– поднял в изумлении брови он - Князь Сайшат?
– потом переведя взгляд за спину Призрака, удивился еще больше и попытался встать - Ваше Высочество!

– А ну лежать - строго крикнула на него Айлин - боишься не успеть на встречу с предками? И вообще перед тобой не Ее Высочество, а Ее Светлость Ирена Светлая, Княгиня Сайшат.

– Как?
– не понял воин

– Вот так!
– припечатала девушка.

– Да дайте ему очухаться - возмущенно произнесла Дарина - а то подумает, что при смерти уже, а это ему все чудится - потом посмотрела на Атея и сказала - а я его помню брат. Еще по Логову.

– Ян Первак - кивнул Князь. На память он редко жаловался - сержант городской стражи Даргаского Мегара. Не повысили еще сержант?

– Нет, Ваша Светлость - растерянно помотал тот головой, все еще не придя в себя от свалившихся новостей. Потом перевел взгляд на Ирену - Ваше Высочество, а...

– Княгиня воин, Княгиня - улыбнулась она.

– А как же Княжна Изгоев?
– забыв о чувстве такта, в лоб спросил он.

– И она Княгиня - кивнула Светлая и, прерывая дальнейшие расспросы, задала самый главный вопрос, что уже некоторое время не давал ей покоя - Что с Мегаром?

Сержант все же приподнялся и сел, облокотившись о ствол дерева, у которого он и упал.

– Гронхеймцы - зло, сквозь зубы сплюнул боец.

– Говори - посмурнел Князь.

Рассказ оказался коротким, но довольно насыщенным.

С десятицу назад, буквально на следующий день, после того, как город покинула Джинил и Ирена, со стороны столицы прискакал гонец с приказом снять последние три тысячи воинов с восточной границы Даргаса и отправить их в помощь сражающимся с рузейцами войскам. В самой столице врага еще не было, но он медленно, но верно к ней приближался.

Стейн Ворчливый, барон Спайк, уже пожилой, но довольно крепкий вояка с седыми обвислыми усами и выбритой до зеркального блеска головой, что командовал всеми силами на востоке, прочитав донесение, промокнул серым от грязи платком лысину и стал жевать ус. Размышления его длились недолго, и уже скоро им был отдан приказ собираться в поход. Как только вернется последний летучий отряд, что сейчас патрулировал Даргаский Тракт, они тут же должны были сняться и выдвинуться на запад.

Отряд вернулся через два дня и уже на следующее утро Мегар, окрестности и вся Восточная провинция остались практически беззащитными. Не считать

же за войско городскую стражу, которая и с поддержанием порядка в городе не всегда справлялась. Вернее сказать, кое-как справлялась, но только днем.

Буквально через два дня началось непонятное шевеление за рекой Рубежной, в Гронхеймской половине Мегара. И если раньше мост, соединяющий берега одного города, но двух разных государств если и охранялся, то абы как, то после отбытия барона Спайка с войском, гронхеймцы выставили на своей стороне усиленные патрули. Поток же простых жителей через мост, что раньше по нескольку раз за день его пересекали, таскаясь туда-сюда, и вовсе прекратился.

Заметив это шевеление, капитан городской стражи Тарус Серьга, однорукий ветеран регулярного войска Даргаса, которого поставила совсем недавно на эту должность Джинил Строгая, капитально при этом перетряхнув всю стражу Мегара, крепко задумался. Каких-либо иллюзий по поводу 'дружбы до гроба' между королями Даргаса и Гронхейма прожжённый вояка не питал. Поэтому, как мог, 'поскреб по сусекам' и тоже выставил со своей стороны усиленные отряды.

Над городом на несколько дней повисла гнетущая атмосфера неопределённости. Всем было ясно, что вот-вот должно что-то начаться, а что - пока не понимали. Единственное в чем были уверены абсолютно все, что ничего хорошего от ближайшего будущего ждать не стоит. Король мертв, принц, говорят, при смерти. Принцесса Ирена, вместе с теткой несколько дней назад сорвалась с охраной в неизвестном направлении. За ними ушла и горстка воинов Князя Сайшат, которые, не смотря на их количество, крепко держали в своих кулаках хоть часть Мегара.

Оставалось только ждать и молить Богов о том, чтобы город не захлебнулся в крови. То, что она будет, уже никто не сомневался. А два дня назад началось.

Первый удар приняли на себя охрана и патрули на мосту. Набранные в городскую стражу из отставных вояк, они до последнего сдерживали гронхеймцев, пока не пришло скудное подкрепление из небольшого гарнизона, который все же оставил барон Спайк. Именно благодаря им Даргаский Мегар выдержал первый удар и не стал в один день единым городом, принадлежащим только Гронхейму. Резня на мосту была страшная. Кровь щедро лилась на его камень, стекала по нему и падала в реку, превращая мутные серо-зеленые воды Рубежной в грязный алый поток. Но стража устояла, потеряв при этом три четверти бойцов, что охраняли переправу, и смогла, в конце концов, разрушить свою половину моста. Как они умудрились это провернуть с капитальным каменным строением для широких масс населения так и осталось неизвестным. Но куча каменного щебня на Даргаском берегу явственно говорила о том, что это не мираж.

На следующие сутки установилось относительное затишье. Обе стороны, утверждались на своих берегах, врачевали раненых и возлагали убитых на погребальные костры. Под занавес этого дня от гронхеймцев на середину реки выплыл на лодке переговорщик. Сложив ладони рупором, он прокричал, что хватит, мол, понапрасну лить кровь. Дескать, король Гронхейма в своей мудрости, хочет не разорить даргаскую часть, а всего лишь сделать единым, разделенный много лет назад город. Даргасцы, наоборот, благодарить его должны за это мудрое решение, ведь на гронхеймской половине Мегара порядка намного больше, чем у них. Как сказал Тарус Серьга: 'Красиво поет шельмец', после чего дал тому ответ, суть которого заключалась в нескольких фразах пешего маршрута в неизвестные дали.