Священная Русская империя
Шрифт:
Ну вот и доигрались в эти игры до того, что на трон взошёл не просто дрянной правитель, а гораздо хуже — государственный изменник — Петр III. Оказалось, что раньше мы ещё и не догадывались, что такое настоящая катастрофа. Этот генерал–майор прусской службы на русском троне успел причинить России огромный вред и явно не намерен был останавливаться. Он гробил страну не по глупости, как другие, и не от безразличия к ней, а из вполне сознательного желания положить Россию к ногам своего германского кумира — Фридриха. Петра надо было остановить, чтобы спасти Россию. Но как? Для императора не предусмотрена процедура импичмента. Ни каких законных способов убрать императора с трона даже теоретически не может существовать. Достоинство монарха неотторжимо,
Полагаю, заговорщики прекрасно это понимали, и убийство смещенного с трона Петра III отнюдь не было случайным. Иначе было бы что? Внук Петра I сидит в крепости на цепи, а на русском троне — чистокровная немка, не имеющая к роду Романовых вообще ни какого отношения? Монархическое чувство народа ни когда бы этого не позволило. Народу было не объяснить, что чистокровная немка готова честно служить России, а внук Петра Великого продался немцам. Дело ведь не в ограниченности народа, в это и правда невозможно было поверить. К тому же царь, какой ни есть, а царь. Его власть от Бога, а не от людей. И посягнувший на царя, посягнул не на человека, а на Бога.
Ужас был не в том, что дворцовый переворот — дело незаконное. Что такое закон человеческий? Нет сомнений в том, что ради спасения страны закон необходимо преступить, как сделал, например, генерал Пиночет, совершивший переворот и убивший законного президента Альенде. Вполне логично ради блага людей преступать людские законы. Но император — не президент, и цареубийство — не просто нарушение закона, а страшный грех. Это религиозное преступление. Это мистическая катастрофа. Но ни какой человеческий ум не смог бы в этой ситуации найти ни какого выхода, кроме цареубийства, и заговорщиков не поворачивается язык осудить. Ради спасения страны они взяли на себя страшный грех. Но не легла ли тяжесть этого греха не только на них, но и на всю страну? Не расплатился ли весь наш народ за грех цареубийства? Это был такой тупик, из которого нормально было не выбраться.
Предвижу ухмылку демократа: вот она, ваша монархия. У нас на такие случаи предусмотрены законные процедуры, а у вас по вашим же собственным меркам, возникают безвыходные ситуации. На самом деле это говорит только о том, что монархия — форма правления неизмеримо более сложная, чем демократия. Монархия — это тяжело, как и всё хорошее, а демократия — это легко, как и всё плохое. Монархия сложна и тяжела, потому что строится на Божьей воле, а ведь Божья воля ни когда для людей не очевидна, её поиск требует огромного духовного напряжения со стороны всего народа, и даже когда Божья воля ясна, требуются не меньшие духовные усилия для того, чтобы ей следовать. Если народ отрекается от своего, а ищет только Божьего, то Бог даст народу всё необходимое. Если же народ при демократии возводит своеволие в главный принцип — всё тут же становится просто, понятно, логично. Народ с песнями и плясками вступает на путь саморазрушения.
Катастрофический тупик, возникший при Петре III– прямое следствие духовных искажений, допущенных в правление его великого деда. Петр I слишком явно ставил материальное выше духовного, он отнюдь не искал Божьей воли. Укрепляя страну материально, он разрушал её духовно. Тут и были посеяны зерна тупиковой ситуации. Петр I правил, но не царствовал, впрочем, правление его было великим. Петру III уже и в голову не приходило царствовать, да и правление его вышло ничтожным. Петр I преклонялся перед Европой, но ради величия России. Петр III преклонялся перед Европой ради Европы. Петр I исказил духовную природу русской власти, поэтому при Петре III возникла такая ситуация, из которой без страшного греха уже и выбраться оказалось невозможным.
В мире монархии нет безнадежных тупиков. Если весь народ встанет на колени, он всегда вымолит у Бога настоящего царя. Но чем меньше народ думает о Боге, тем больше ослабевает монархия, и тогда тупик следует за тупиком. Именно грех порождает такие ситуации, из которых без греха не выбраться, а совершая теперь уже вынужденный грех, мы создаем новые ситуации, требующие греха. Во всяком случае, если оправдываем себя и не пытаемся вымолить у Бога прощения.
Правление Екатерины II было правлением великим. Она не только искренне пеклась о благе России, но и добилась в этом не малых успехов. Но она не царствовала, потому что совершенно не понимала, не чувствовала православия, а значит не могла осознать природы своей власти. Русское самодержавие выродилось в европейский абсолютизм. Россия всё меньше и меньше чувствовала православие. Взгляните на нелепую церковную архитектуру, убогую иконопись той поры, и вы в этом не усомнитесь. Объевшись гнилыми плодами «просвещения», Россия теряла православие, всё больше искажая его.
Было ли неизбежно убийство Павла I? Думаю, не настолько, насколько Петра III. Но преторианцам, похоже, понравилось играть роль Бога. Кажется, убить императора было им не сложнее, чем прикончить диктатора. В третий раз пролилась кровь Романовых. Во второй раз слуги государевы убили государя.
За этим мог последовать полный государственный крах, но пути Господни воистину неисповедимы. За этим последовал золотой век русской монархии. Это настоящее чудо. Без малого век дворцовых переворотов, когда монархия превратилась уже в пародию, и вдруг — словно буря стихла — целый век внятного самодержавия. Ни каких больше баб на троне, ни каких дворцовых переворотов, у царя всегда есть наследник, вполне здоровый, и к моменту наследования он всегда в зрелых летах. Александр I, Николай I, Александр II, Александр III, Николай II — череда замечательных русских монархов, кстати, очень непохожих друг на друга, всегда стремящихся исправить недостатки предыдущего царствования, делать всё по–другому, и это замечательно, потому что в этом и есть развитие.
К XIX веку Бог словно простил Россию за её грех. Словно русские святые у престола Божьего отмолили Россию. Наша страна долго не могла прийти в себя от впрыснутых ей западных ядов, а тут она как будто окончательно их переварила. Многое западное на Руси приобрело уже черты национальные, перестало быть чужим, перестало нас разлагать.
И православие начало понемногу возрождаться. Наша древняя вера начала возвращать себе древние, то есть истинные черты. В России появились преподобный Серафим Саровский и оптинские старцы — прямые духовные наследники преподобного Сергия. Духовная связь времен была восстановлена.
Что же произошло с не очень–то благополучного воцарения Александра I? Государь, взошедший на трон благодаря цареубийству, да к тому же ещё государь–республиканец, положил начало золотому веку русской монархии. Александр I — один из самых загадочных русских царей. Явно не желавший смерти отца и напрямую не причастный к его убийству, он столь же явно всё своё царствование страдал от того, что косвенно, невольно всё же оказался причастен к цареубийству. А, страдая, русский человек молится. Осознавая свой грех — кается. Во многом пребывая в плену республиканских иллюзий, этот царь сохранил православную душу.
Легенда о том, что Александр I не умер, а в образе старца Федора Кузьмича ушёл в народ, чтобы разделить страдания народа и замолить свои грехи — это, может быть, ключ к пониманию духовной сути его царствования. Не знаем, насколько эта легенда соответствует действительности и не станем гадать, но раз уж эта легенда появилась, значит народ понимал духовную суть этого государя именно так — глубоко православно. Может быть, Александр — Федор Кузьмич, человек покаянного настроя, отмолил Россию? В любом случае — не он один. Видимо, на Руси было не мало Кузьмичей, отмоливших свою страну. Кажется, при этом государе было восстановлено мистическое, молитвенное единство царя и народа. Во всяком случае народ, поверив в «Федора Кузьмича», поверил в своё молитвенное единство с царем, а это само по себе уже не мало.