Священная тайна
Шрифт:
Раздался выстрел. Взревел, заводясь, двигатель. Взвизгнули шины. Лив слышала, как пули барабанят по металлу. Разлетелось вдребезги стекло. Спасаясь бегством, машина завернула за угол и скрылась.
Лив оглянулась и не увидела ничего, кроме уличных фонарей. Она представила, как убийца застыл за чахлым кустарником. В его руке зажат пистолет, а глаза пристально вглядываются во тьму. Кто он? Один из тех, кто устроил им засаду, или Габриель? Лив хотела бы остаться на месте, не привлекая к себе внимания, но прекрасно понимала, что здесь ее легко найдут: выскочив из машины, она побежала прямо к кустарнику, ни разу не меняя направления. Сейчас она лежала именно там, где ее будут искать в первую очередь. Надо двигаться.
Девушка посмотрела вправо — туда, куда они ехали. На расстоянии нескольких сотен ярдов от нее тянулся ряд однотипных служебных зданий. Похоже на помещения склада. Там хранится багаж и другие доставляемые самолетами грузы. В противоположном направлении яркое сияние аэропорта освещало низко нависшие над землей тучи. Лив не знала, сколько ей придется бежать, но понимала, что до главного здания куда дальше, чем до складов. Она прислушалась. Шум дождя… Ее частое дыхание… Больше ничего не слышно…
Переведя дух, девушка вскочила и пустилась со всех ног. Логичнее было бы бежать к ближайшему зданию и просить о помощи, но Лив устремилась в противоположном направлении — назад к теплому, ярко освещенному вестибюлю аэропорта, к толпе туристов, тупо уставившихся на электронное табло, к двум полицейским с автоматами наперевес.
Она бежала согнувшись. Ограда тянулась справа от нее. Оставалось только молиться, чтобы нападающий двинулся в другом направлении. Внезапно ночь озарилась молнией. В ее свете Лив увидела на расстоянии шестидесяти футов ворота, а за оградой— ряды машин. Если ей удастся добраться до близко припаркованных друг к другу семейных седанов и небольших автомобильчиков, то она сможет чувствовать себя в относительной безопасности. Металл остановит пули.
В небе прогрохотал гром. До ворот оставалось сорок футов. Ведущая к ним дорожка шла вверх, и кусты уже не скрывали Лив от глаз потенциального убийцы. Ничего. Черные и желтые полосы шлагбаума, перегородившего выезд с автостоянки, притягивали девушку, словно магнитом. Лучше думать о близком спасении, чем о преследователе.
Двенадцать футов… десять… пять…
Ее нога коснулась асфальта, и Лив бросилась к механизму, приводящему шлагбаум в действие. Спрятавшись за металлическим ящиком, она присела, ощущая спиной мокрую и холодную стальную поверхность. Несколько секунд девушка чувствовала себя в безопасности, а потом дождь закончился.
Это случилось так быстро, что казалось почти противоестественным. Минуту назад с неба лил почти тропический ливень, а сейчас все стихло. Лив услышала шум бегущей по сточным канавам воды и тихое чавканье земли под ногами. Во внезапно наступившей тишине даже ее собственное дыхание показалось Лив похожим на скрежет бензопилы. Девушка прислушалась. В ее возбужденном воображении тишина означала, что враг спрятался где-то поблизости и чутко вслушивается в тишину. Дуло пистолета опущено и ждет, когда жертва побежит.
Здание аэропорта было еще далеко, но теперь Лив отчетливо различала каждую деталь грандиозного строения. Это означало, что и ее преследователь тоже все прекрасно видит. Лив переборола желание забиться куда-нибудь и ждать.
От первого ряда автомобилей ее отделяло пятнадцать футов асфальта. Осмотревшись, девушка поняла, что место, где она прячется, освещено лучше, чем остальная часть автостоянки. То тут, то там тянулись полосы теней, где круги отбрасываемого фонарями света не пересекались. Ее труднее будет заметить, если она побежит вдоль одной из этих полос. Ближайшая тень находилась на расстоянии двадцати футов. Плюс еще пятнадцать футов до машин. Или рискнуть и побежать прямо через освещенное пространство?
Лив прикрыла глаза и прислонила голову к холодному металлу. Собравшись с силами и пригнув голову, она устремилась вперед по узкой дорожке.
Габриель услышал отдаленный топот по мокрому асфальту. Он видел, как девушка промчалась по дороге к автостоянке, свернула, добежала до тени и исчезла за грудами штампованного железа.
Вернувшись, он осмотрел место наезда. По углам автостоянки было установлено несколько видеокамер, но все они были направлены на стоящие за оградой машины. То же самое касалось служебных зданий по другую сторону. Ни одна камера не следила за дорогой. Хорошо, что ничто из случившегося не записано на видеопленку.
Габриель подобрал семь медных гильз от пуль, которые он послал вслед уезжающему автофургону. Почти все они попали в цель, но не смогли помешать водителю. Засунув глухо позвякивающие гильзы в карман, он склонился над телом.
49
Лив едва не разрыдалась, когда через вращающуюся дверь вбежала в ярко освященное здание аэропорта. Девушка прихрамывала. Грязь и дождевая вода тянулись за ней, словно шлейф. Испуганные туристы расступались на ее пути. Полицейский на паспортном контроле посмотрел в ее сторону, встревоженный возникшей в зале сутолокой. Лив видела, как он слегка толкнул локтем коллегу и кивком указал в ее сторону. Нажав кнопку переносной рации, он стал что-то говорить. Правые руки обоих полицейских упали и застыли у спусковых крючков автоматов.
«Чудесно… Я бежала сюда лишь затем, чтобы быть застреленной этими придурками».
Собрав остатки сил, Лив подняла дрожащие руки.
— Пожалуйста, — падая на колени перед полицейскими, выдавила девушка. — Позвоните инспектору Аркадиану из убойного отдела Руна. Мне надо срочно с ним поговорить.
Родригес наблюдал за тем, как офицер службы безопасности аэропорта выкладывает содержимое его сумки на металлическую поверхность стола и начинает дотошно изучать каждую вещь. Подвешенная к ремню на поясе переносная рация тревожно запищала, но офицер продолжал работу. Сообщалось, что женщине нужна помощь. Родригес оглянулся и посмотрел поверх голов людей, стоящих в очереди за металлоискателем. Высокий рост позволял ему увидеть главный вестибюль, но переодетый монах так и не разглядел, чем вызвана тревога.
— Спасибо, сэр! Счастливого пути, — отодвигая в сторону брезентовую сумку, произнес офицер службы безопасности.
Его рука потянулась за следующей сумкой, которая дребезжала по ленте конвейера, ползущего от рентгеновского аппарата.
Родригес отошел в сторону и быстро переложил в сумку паспорт, Библию, которую держала в руках его умирающая мать, одежду, мешковато сидевшую на его тощей фигуре ростом шесть футов и пять дюймов. Последней вещью, которую Родригес сложил так торжественно, будто флаг на гроб погибшего солдата, была красная нейлоновая кофта с капюшоном. Для большинства людей она не представляла особой ценности, но для монаха обладала символическим значением.