Священное сечение
Шрифт:
Фальконе увидел образец волос в прозрачном пакете. Привычное зрелище.
— Волосы Маргарет Кирни, — объяснила Тереза. — Видишь, они черны как уголь.
Он кивнул, не понимая, к чему она клонит.
— Ты джентльмен, Лео. Бедная женщина лежала мертвая на каменном полу, а ты даже хорошенько не разглядел ее. Это же не ее настоящие волосы. Вот как… — она показала второй слайд — моток светло-каштановых волос, плотно придавленный стеклом, — должна выглядеть ее голова. Мы удалили краску, чтобы не ошибиться.
Фальконе вздохнул и посмотрел
— Значит, ты считаешь, что у нее имелось пулевое ранение. Он убил ее какой-то дурацкой тряпкой. И нам известно, что она красила волосы.
— О, Лео, Лео, — протестовала Тереза, — ты в самом деле ничего не знаешь о женщинах. Ее волосы имели приятный каштановый цвет. Лично я была бы счастлива иметь такие. Понимаешь? — Она махнула в его сторону своими гладкими, невьющимися, прилизанными волосами. — Какого они цвета?
— Черные, — ответил он.
— Нет, нет и нет. Ты ведь очень внимательный человек. Ну как ты можешь быть таким слепцом? На самом деле они темно-каштановые. А по-настоящему черные волосы мы имеем вот здесь. — Она показала следующий слайд. — Они вообще-то большая редкость.
Фальконе развел руками, всем видом выражая растерянность.
— Послушай, — продолжала Тереза, — женщина, имеющая черные волосы, которые начали седеть, может покрасить их в черный цвет. А как насчет остальных? Проверь статистику у производителей красок для волос. Я уже это сделала. Большинство женщин отбеливают волосы, ибо джентльмены предпочитают блондинок. Правильно? Многие также любят разные оттенки каштанового. Задумайся на минуту. Ты когда-нибудь встречал женщину с красивыми каштановыми волосами, которая вдруг захотела покрасить их в черный цвет? Ну хорошо. Возможно, у тебя нет опыта в таких делах. Тогда я сама отвечу на свой вопрос. Нет. Такое никогда не случается. Черный цвет вы наследуете генетически и привыкаете к нему. Возможно, со временем он вам надоедает. Однако вы никогда не пытаетесь делать вид, будто он не присущ вам изначально.
— Так в чем же дело? — спросил он. — Пулевое ранение или необъяснимое использование краски для волос?
Тереза застонала.
— Ни то и ни другое. Сильвио!
— О Боже… — Сильвио подошел к шкафу с глубокими ящиками, где хранилось все связанное со смертью. Вплоть до самых, казалось бы, ничего не значащих мелочей. — Господи Иисусе! Опять мне надо копаться в дерьме, читать всякие предостережения. Почему мне приходится работать с ненормальными? Разве я не могу…
— Заткнись! — прикрикнула Тереза.
Сильвио взял большой зеленый пластиковый пакет и положил его на стол. На бирке от руки написано имя «Маргарет Кирни». Внутри аккуратно сложенная одежда, сумка и несколько пластиковых папок с личными принадлежностями.
Фальконе как бы нехотя посмотрел на пакет. Потом заметил:
— Насчет веревки я все понял. Теперь объясни мне то, чего я не понимаю.
— Перед вами одежда убитой женщины, Лео. Черт возьми, раз у меня отняли ее саму, почему же я не могу воспользоваться
— Я, кажется, объяснил вам доступным языком: у Липмана есть бумага, которая дает ему полное право…
Она не замедлила прервать его:
— Одну минуту. Тебя там не было, когда явилась нанятая им команда дебилов с катафалком. «Мы прибыли за телом», — заявили они. Ребята даже прихватили наши носилки. Ты имеешь понятие, сколько они стоят? Если их не вернут, я лично пошлю счет в Белый дом.
Фальконе положил руку на зеленый пакет:
— Это…
— Американцы не просили передать им ее вещи. Думаешь, еще попросят? Разумеется, когда поймут, какую глупость совершили. Пусть забирают. Я у них на пути не встану. Но скажи мне, Лео, что мне оставалось делать? Бежать за ними и кричать: «Постойте, вы кое-что забыли»? Или оставить одежду в Пантеоне, черт побери?
И тогда случилось нечто необычное. Плечи Фальконе дернулись, и Тереза поняла, что шеф смеется. Она еще никогда такого не видела.
— Я всего лишь свидетель по этому делу, не так ли? — наконец проговорил он. — Итак?
— Ну, смотри.
На экране появился паспорт Маргарет Кирни с ее фотографией.
— Видишь, какие у нее здесь черные волосы? А как прямо, напряженно она держится! Она ведь фотографировалась не в какой-то фотомастерской при супермаркете, не правда ли? Мне не нравятся снимки на паспортах. Люди напрасно считают, что они выглядят так на самом деле. Тут все ненатурально.
— И что отсюда следует?
— Обрати внимание на очки. — Тереза взяла пластиковый пакет и достала очки. — Не беспокойся, мы проверили их на отпечатки. Ничего нет. Нигде никаких следов. Надень их и скажи, что ты видишь.
Фальконе угрюмо посмотрел на очки, которые она держала в руках:
— Я не ношу очки.
— Надень их, Лео! — приказала она.
Он сделал то, что ему велели.
— Ничего не понимаю.
— Все как обычно? Предметы не расплываются?
Фальконе снял очки, и Тереза поняла, что вот теперь ему становится интересно.
— Точно так.
— Да ведь они из простого стекла. Тут нет никакой коррекции.
Тереза подумала, не побежит ли Лео немедленно к американцам, чтобы сообщить им новую информацию? Или сначала все обдумает? Она не могла рисковать.
— И последнее, — продолжала Тереза. — В водительских правах Маргарет Кирни есть домашний адрес. Липман и его люди говорят, что свяжутся с ее родственниками. Верно?
— Они так говорили, — согласился Фальконе.
— Знаешь ли, все-таки Интернет — чудесная штука. Расскажи ему, Сильвио.
Ди Капуа, пристально разглядывая свои сияющие ботинки, заговорил тихим, боязливым голосом:
— В нью-йоркской телефонной книге нет никакой Маргарет Кирни.
— Что? — вскрикнул Фальконе.
— Ее телефонный номер отсутствует, — продолжал Ди Капуа. — Конечно, может быть, он просто не внесен туда. Только и квартиры такой нет. Дан лишь адрес, по которому можно присылать письма.