Священный меч Будды (сборник)

Сальгари Эмилио

– Разве они вам нужны? – спросил Казимир.

– Нет, но я рассчитывал как следует поужинать.

– Здесь есть птицы.

– Опять птицы!

– Может, нам удастся раздобыть и котлеты, – добавил Мин Си.

– О! Где ты их найдешь? – Корсан даже причмокнул от предвкушаемого удовольствия.

– Смотрите вон туда, куда я показываю: видите, что-то движется в траве?

Корсан, Джорджио и Казимир пристально взглянули в указанном направлении и заметили странное животное, напоминавшее свинью, только гораздо больше по размерам. Сходство усиливалось тем, что животное, как настоящая свинья, взрывало землю чем-то вроде хоботка.

– Это тапир, – пояснил капитан.

– Мясо! – воскликнул американец. – Скорее возьмем ружья и постараемся

его заполучить.

– Не шумите, иначе тапир убежит в лес. Он очень пуглив, и к нему трудно подойти близко. Ты, Казимир, оставайся здесь с Мин Си, а мы с Джеймсом пойдем туда.

Капитан Джорджио и Джеймс Корсан, не производя ни малейшего шума, прячась за кусты и высокую траву, направились вперед. Шаг за шагом с соблюдением всех предосторожностей они приблизились футов на шестьсот к тапиру, который, скрываясь в тростнике, продолжал рыть землю и хрюкать, как свинья. Здесь охотники остановились и зарядили карабины, но животное почуяло их, повернулось вполоборота, шевельнуло хоботком и пустилось галопом по тропинке, протоптанной людьми. Корсан поспешно разрядил карабин, но тапир ускорил бег и увильнул из-под пуль.

– Разбойник! – подосадовал американец. – Как ни бегай, я все равно тебя достану, хотя бы мне пришлось для этого исходить весь лес. Тапир походит на большого кабана, да, Джорджио?

– Так он и есть кабан, только крупнее и толще. Что дальше вы намерены делать, храбрый охотник?

– Как что? Вот тропинка, протоптанная зверем, и по ней удобнее всего добраться до его логовища.

– Вы хотите искружить весь лес? Логовище тапира наверняка далеко отсюда.

– Все равно я его разыщу. Вы со мной пойдете?

– Нет, я буду ждать вас к ужину. Рассчитываю на полдюжины котлет из тапира.

– Обеспечу, – пообещал американец.

Охотники расстались. Джорджио повернул назад, тщательно осматривая берега луговых прудов, поросшие тростником, в надежде убить нескольких уток. Корсан, держа карабин под мышкой, метнулся вдогонку за тапиром. Он бежал очень долго, и казалось, что тропинке не будет конца. Раз десять он замирал на месте, думая, что видит тапира, несколько раз сворачивал с тропинки, чтобы оглядеть окрестности. Наконец часа через два он остановился уставший, поняв, что сбился с дороги и идет уже по какой-то незнакомой тропе.

– Клянусь Бахусом! – воскликнул Джеймс. – Я заблудился! Где я? Где та чертова тропинка? Ладно, храбрые янки всегда найдут выход!

Солнце быстро клонилось к горизонту, постепенно исчезая за высоким кустарником. Сгустились сумерки. Корсан понимал, что еще полчаса – и в лесу будет темнее, чем в жерле пушки; он знал, что ночью крайне трудно ориентироваться на незнакомой местности, поэтому ускорил шаги. Около получаса он плутал в неизвестном направлении: то шел вперед, то по временам возвращался назад, вновь осматривая купы деревьев, то поворачивал вправо и влево, то нагибался и шарил в траве, а потом стал влезать на самые высокие деревья, пытаясь разглядеть знакомую тропинку или дымок своего лагеря, но все напрасно. Стемнело, взошла луна, а он все шел, не зная куда. Боясь окончательно потеряться в густом кустарнике, Корсан решил улечься под небольшим тамариндом и дождаться рассвета.

Едва он растянулся на земле, как шагах в трехстах от себя услышал глухое мяуканье – одно из тех, что характерно для тигров и походит на рев. Корсан сразу догадался, кто его ночной гость, поспешно вскочил и встал у дерева, едва сдерживая дыхание. Страшное мяуканье повторилось уже гораздо отчетливее. Американец был храбрым, что и говорить, но когда тигриный рев раздался под сводами деревьев, задрожал, как в лихорадке. Бежать? Нет, не годится: из боязни еще больше заблудиться или столкнуться с другими хищниками Корсан не шелохнулся и так и стоял, замерев, прислонившись спиной к стволу тамаринда, с карабином в руках и ножом в зубах. Мяуканье раздалось в третий раз еще сильнее, грознее и ближе.

– Боже, – прошептал Корсан. – Зверь меня учуял, теперь придется с ним сразиться.

В

ту же минуту послышался треск ветвей под железными когтями, кусты раздвинулись, и два кошачьих глаза, словно лучи фонаря, устремились на тамаринд. Дрожащими руками Корсан поднял карабин, прицелился – зверь находился всего в сотне шагов – и выстрелил. Тигр сделал гигантский прыжок в сторону, а затем ринулся прямо туда, откуда стреляли. Наступила страшная минута. Корсан, поняв, что ему вот-вот придет конец, не помня себя, схватился за ближайшую ветку тамаринда и одним прыжком очутился на дереве. Тигр, только раздраженный ранением, тоже попытался прыгнуть на дерево, отдирая когтями большие куски коры, но, не удержавшись, свалился в траву. Он повторил попытку, но и на этот раз не смог достать до ветвей. Зверь обошел раза три-четыре вокруг тамаринда, зализывая рану на шее, откуда текла кровь, после чего, грозно ревя и скрежеща зубами, удалился на несколько футов, не отрывая глаз от спрятавшейся в ветвях фигуры, боявшейся пошевелиться. Бесстрашный американец на этот раз ощутил дикий страх: все его тело дрожало, волосы шевелились под шляпой.

Минут пять тигр просидел в траве, потом вдруг вскочил, разметывая ее длинным хвостом и испуская глухое рычание. Казалось, он готовился к новому нападению – может быть, к одному из тех могучих прыжков с разбега, которые сшибают с ног любую его жертву, даже большое сильное животное. Туловище зверя то вытягивалось, то сжималось, он мяукал, рычал, скаля зубы и выпуская когти, а затем весь как будто подобрался, действительно готовясь к прыжку. Бледный как мертвец Корсан, решивший дорого отдать свою жизнь, быстро вложил заряд в дуло карабина, но только сейчас с ужасом увидел, что при нем нет пистонницы, – видно, он обронил ее, когда лез на тамаринд. Он обшарил все карманы в подкладке и поясе – напрасно. Теперь надежды на спасение почти не осталось.

– Кончено, – всхлипнул он. – Через десять минут тигр сожрет меня. Оказаться в утробе этого чудовища! Боже, помоги! Если бы капитан и Казимир сейчас оказались здесь, они спасли бы меня. Добрый Джорджио, я тебя больше не увижу!

Взяв себя в руки и решив не предаваться отчаянию, Корсан собрал весь свой запас храбрости, покрепче уселся на ветвях и, бросив карабин, теперь совершенно бесполезный, вынул bowie-knife. Но все приготовления оказались излишними, так как тигр, по-видимому, передумавший нападать, еще несколько раз обошел дерево и, яростно мяукая, исчез в зарослях. Он уже удалился на приличное расстояние и потерялся во мраке ночи, как вдруг новое мяуканье разбудило глубокую ночную тишину леса – оно доносилось откуда-то с противоположной стороны; второй зверь находился, очевидно, не менее чем в тысяче футов от этого места. Услышав мяуканье сородича, а может быть, соперника, первый тигр внезапно остановился, разом обернулся и вновь гигантскими пятифутовыми прыжками устремился к тамаринду. Пулей пролетел он через кустарник, глаза его метали пламя, пасть была оскалена, когти выпущены, а подпрыгивал он так, будто вся земля покрылась тысячами пружин необычайной силы.

Собрав волю в кулак, Корсан напрягся, сжал нож в руке, и в ту же секунду тигр в отчаянном прыжке бросился на тамаринд, ломая нижние ветви. Дерево содрогнулось от страшного толчка, американца подбросило, и, потеряв опору, он полетел прямо на зверя, по рукоятку всаживая ему в грудь нож. Раненый хищник дико заревел, выпустил ветки и вцепился в ноги Корсана, сдирая с них кожу. Человек и зверь тесно переплелись и рухнули с дерева на кусты и траву.

Началась смертельная борьба. Корсан очутился снизу и изо всех сил ударял тигра ножом, а зверь, бешено ревя, разрывал в клочья одежду вместе с мясом и старался стиснуть череп охотника своими могучими челюстями. Прошло секунд двадцать, как вдруг хищник испустил последний яростный рев: нож вонзился ему в сердце, из широкой раны хлынул поток теплой крови. Тигр захрипел, втянул когти и повалился набок, кусая в последнем припадке злобы ветви, траву и землю.