Святая Анастасия Сербская. Чудеса и пророчества
Шрифт:
«Сколько раз ты была в нашем монастыре в Топлице? – спросила Феодора, только чтобы не молчать. – Помню, с тобой и отцом Симеоном однажды был и Стефан».
«Да, несколько раз. Только давно это было, когда Растко был мальчиком, думаю, за три года до его ухода на Святую Гору», – ответила Анастасия, вспоминая одно из посещений этого храма и слова Немани: «Лучше мы старость проведём в молитве и предадимся Господу, чем нам, постаревшим, окружённым блеском и богатством, угождают и смотрят с подозрением, а мы на них за это сердимся. И поэтому этот храм я предназначаю на остаток жизни тебе, а я не знаю, где я буду, даст Бог, в своё время пойму». Произнося это, Неманя стоял тогда в воротах монастыря, а взгляд его был направлен к верху соседней
14
Задужбина – храм, сооружённый на завещанные средства на помин души. – Прим. пер.
Наблюдая за тем, как она торопится, словно путешественник, который возвращается в свой дом, который годами не видел, Феодора поскользнулась и упала в пропасть у самой дороги.
Падая, она пыталась схватиться за папоротник. Вся в синяках, мокрая и в грязи, она сумела прижаться к большому дубу, чьи корни выходили из скалы в нескольких локтях ниже, в шаге от реки. Со страхом видя под собой полноводный поток, Феодора вскрикнула. Её монашеский воротник зацепился за одну из дубовых веток. Над этой пропастью она в один и тот же день встретилась уже во второй раз со смертельной опасностью, может быть даже более страшной, чем предыдущая, когда на неё и Анастасию из леса выскочили псы. Вися на дереве, она не могла перекреститься, поэтому громко произносила слова Иисусовой молитвы. Моление немного успокоило Феодору, но как только взгляд её упал в бездну, она пронзительно вскрикнула. Когда же послышалось несколько ударов грома, раздавшихся в долине, она потеряла точку опоры, закачалась и сорвалась в сторону реки. От этого падения её снова спас монашеский воротник, который запутался в самом нижнем толстом дубовом корне. Частью выступающий из ствола, другой частью – из воды, только волей Всевышнего он мог сохранить её от полноводного речного потока. Поражённая страхом, она спрашивала себя – упадёт ли она в воду или всё же ей удастся удержаться в небольшой кроне огромного дерева. Она теряла силы, а потом её платок, запутавшийся в густых прядях русых волос, как-то зацепился за корень дерева, которое росло из каменистой части пропасти. Её ясные зеленоватые глаза приобрели цвет мутной воды, и в одно мгновение исчезло ощущение счастья и радости, которое делало её настолько жизнерадостной, что облачный день в её очах, совсем ещё недавно, имел цвет светлого неба.
Анастасия подбежала, чтобы помочь ей, но увидев перед собой пропасть, остановилась и крикнула: «Ты жива?!» Услышав в ответ голос Феодоры, она попросила её успокоиться, будучи уверена, что Господь окажет милость. Вскоре послышался лай собак, и она подумала, что это могут быть охотники, или поблизости находится поселение, поэтому стала звать на помощь.
Феодора немного успокоилась, когда услышала голос Анастасии, которая ей сверху кричала, что там есть какие-то люди. Испуганная, она дотянулась до тонкой ветки у самой скалы, удалось ей и перекреститься, и хотя была она бледной как смерть, ей стало легче.
Анастасия увидела двух мужчин. Они шли к ней осторожно, даже насторожённо. Один из них, в одежде, похожей и на военную, и на охотничью, спросил:
«Это ты звала на помощь?»
«Я, там внизу моя сестра, – сказала Анастасия, готовая целовать им руки. – Помогите ей спастись».
«Спуститься нам вниз скользко, мы сами можем пострадать», – сказал один из незнакомцев и крикнул другому, чтобы тот бежал за верёвкой.
«Вытащите меня ради Бога, – взмолилась Феодора, услышав голоса подошедших людей. – Я едва держусь за эту маленькую ветку».
«Держись, ради Бога, смиренно, только смиренно», – ответила ей Анастасия умоляющим голосом, пытаясь и сама подойти как можно ближе, – на это её человек в военной одежде предупредил об опасности, и она продолжила возносить молитву за спасение.
Прошло немного времени, как появилась верёвка, и оба с помощью Анастасии начали опускать её монахине, бывшей уже в изнеможении.
«Ближе, ближе к ней опускай», – направлял человек в военной одежде того, что принёс верёвку, сам склонившись над пропастью. «Вот так, левее, что ты остановился? Опускай, человече, разве не слышишь, что я тебе говорю?»
И пока они между собой решали, насколько и на какую сторону перебросить верёвку, случилось то, что всем так хотелось пережить. Феодора легко ухватила верёвку, а Анастасии показалось, будто верёвку ей в руки подал ангел Божий. Она опиралась ногами о кусты и скалы и была высвобождена из пропасти.
Грязные, мокрые и заметно испуганные, монахини, крестясь, благодарили спасителей. Анастасия от радости, с воздетыми к небу руками, громко возносила благодарственную молитву, напоминая, что Господь нас не забывает, ни когда нам хорошо, ни когда случается плохое, и сколько бы мы ни благодарили людей, без мысли о Творце и желания Его славить, впадаем во грех. По Его попущению приходит искушение, и Его милость приносит спасение.
Обнимая Феодору, она благодарно посмотрела на спасителей и спросила:
«Что вы за люди, и что делаете в этой глуши? Сам Бог послал вас сюда именно в это время».
Феодора листьями стирала кровь с рук, а тот, что был на голову выше своего сообщника, глядя на них, ответил:
«Мы силой обстоятельств стали пастухами. У нас тут близко наша хижина. В ней мы пережидаем непогоду».
«А кто вас заставил пасти его стада?»
«Нужда, – ответил тот, что пониже, немного грустным голосом. – Мы были воинами, а теперь мы пастухи. Мы вернулись на землю дедов и начали свою пастушескую жизнь».
«Откуда вы вернулись?»
«Из казарм. Представь себе, мати, какая у меня жизнь. Вместо булавы, копья и меча в руках моих посох, которым я направляю стадо. Эх, если бы мне кто-нибудь такое напророчил, я бы его убил».
По взгляду его Анастасия поняла, что он серьёзный человек, поэтому спросила:
«Чья это казарма была?»
«Великого жупана Немани, – ответил он с гордостью. – Был и он когда-то жупан, если ты о нём слышала».
«Слышала! А почему вы вернулись?»
Анастасия заинтересовалась его рассказом, а её собеседник вздохнул:
«Мы ему уже не были нужны. Сыновья пересилили, и он перестал воевать. Когда мы воевали, мы это делали героически. А потом, когда победим, освободим и займём пространство, жупан нас добро награждает. Так мы и жили, пока он не начал слушаться своих сыновей».
«Которых, брате?» – назвала его так Анастасия.
«Ты не слышала о них, а о Немане слышала? – недовольно сказал пастух и поглядел в сторону. – Вы, обычные женщины, мало об этом знаете. У него три сына. И им он дал власть над сербскими землями. Вукану – Зету, Стефану – Рашку…»
«А третий сын?» – спросила Анастасия.
«Это Растко. Ему жупан дал владеть Хумом. Это, знаешь, там, далеко, за землёй Зеты. Очень далеко, до синего моря». Указав рукой на неопределённое пространство, он продолжил: «А он, будучи гораздо младше двух старших братьев, не хотел царскую корону, не хотел быть принцем, наследником, быть главным в нашей державе, вот и бежал, оставил отца и мать, двор и богатство, оставил царскую власть и сбежал молиться Богу».
«И куда же он бежал?»
«Да слушай, куда?! Не знаю, а наверняка не знает и он сам», – сказал растерянно пастух и, опять подняв руку, добавил: «Туда куда-то, так говорят, на юг страны, на край света. На какую-то Святую Гору, которая на берегу какого-то далекого моря». Потом он остановился, быстро опустил руку и сердито воскликнул: