Святая Мечей: Линарис
Шрифт:
Марина отлетела назад, но не упала, перехватывая Стормраннер в одну из фигур танца Грома. Это было рискованно, она не владела этой техникой в полной мере, но полагаться на Путь Воды второй раз было бы еще более глупым. Так у нее хотя бы будет шанс.
— Иктее фир требул, тарак, — прошипел эльф. Он ударил мечом вниз, поднимая огромный всполох грязи, закрывающий его. Марина сделала длинный шаг, заручивая меч над собой, перехватывая двумя руками и посылая в клинок весь вес своего небольшого тела. В очередной раз прогремел гром, разбивающий на части облако грязи. Марина надеялась, что услышит звон клинка, а еще лучше — крик пораженного эльфа. Но в ответ была только тишина.
— Где ты! — закричала Марина, будя тех, кто каким-то чудом проспал
Незнакомый мечник исчез так же внезапно, как и появился. Сбежал, когда поднял вокруг себя облако грязи. Отвратительный, трусливый трюк. Марина сплюнула себе под ноги. А Фергюсон говорил, что убегать это не вариант. Или же это Марина так решила?
Она еще раз осмотрелась вокруг, но при темноте надвигающейся ночи, по колено в грязи и слыша гомон нелицеприятных выкриков, которые лились из открытых окон — найти эльфа было невозможно. Марине пришлось скрежетать зубами и отправиться в гостиницу.
— Кто это был? — голос Гримлока дрогнул, когда Марина посмотрела на него своими красными глазами, полными ярости и негодования.
— Это был эльф, — огрызнулась она. — Спасибо за помощь, кстати.
— Орки не сражаются с Мастерами Меча, — это был голос Линтары, Марина легко узнала его.
— Орки имени Тур ни с кем не сражаются, — прорычала Марина. — Колмир, — она увидела, как шаман стоит у дверей и не поднимает глаз, — что этот эльф сказал в конце. Ты понял?
— "Иктее фир требул, тарак", — Колмир прокашлялся, прочищая горло. — Дословно это означает: "твоя смерть неизбежна, чужак".
— Примерно так я и думала. В сторону, — Марина посмотрела на орков и те шарахнулись в разные стороны, пропуская разъяренную девушку. Линтара не посмела взглянуть ей в глаза. Гримлок отвел взор.
Орки понимали все, что произошло. Кто-то понимал лучше, кто-то хуже. Но одно было ясно. Сегодня что-то случилось. И теперь Марина Щербинина вряд ли останется "защитницей орков".
Марина взлетела наверх, к своей комнате. Нашла ключ в одном из карманов камзола и, трясущимися руками, открыла дверь. Сильно захлопнула ее и, хватая подушку, забилась в угол. Стормраннер все еще был в руках, она не могла отпустить его. Подушкой закрывала лицо, стараясь плакать так, чтобы никто не слышал. В итоге получалось странное, приглушенное мычание. Впервые, после того как она оказалась в этом мире, Марина так явственно ощутила настоящую опасность для своей жизни. Не было никакого азарта и радости от победы. Все тело болело, а руки тряслись. И больше всего на свете она мечтала, чтобы поскорее наступило утро.
— Ты будешь всегда одна, — эти слова снова не вовремя всплыли на задворках памяти. От них стало еще горестнее. Марина уже не могла плакать, она задыхалась от слез, стараясь найти хотя бы кого-то, кто мог бы обнять ее. Держать за голову и не давать срываться на истерию и страх, которые подбирались все ближе и ближе к сердцу.
Внезапно она почувствовала жар и привычный уже запах пепла. Горло стянуло от недостатка кислорода, но это было даже лучше. Она почувствовала, как Ин'Фрит садится рядом. Сейчас она не могла сопротивляться. Ей было слишком страшно. Предложи ей демонесса продать свою душу и избавить Марину от страха и горести — та согласилась бы. Но Ин'Фрит не интересовали такие легкие победы. Она хотела, чтобы девушка приняла ее с чистым сердцем. А пока, она просто раскрыла свои объятия, а дрожащая Марина упала к ней, зарываясь лицом в тяжелый, палящий доспех. Прижимаясь щекой, обжигаясь, но все равно не убирая голову. Ей нравилось представлять, как слезы испаряются, стоит им только скользнуть вниз и встретится с пылающим железом демонического доспеха. Ин'Фрит положила Марине на голову руку и девушка почувствовала себя так, как чувствовала себя, когда еще была ребенком. Тогда ее часто пугала гроза и дождь, и она прибегала к маме, чтобы та обняла ее и спрятала от ужасов ночи под одеялом. Потом приходило утро и все плохое, что случилось прошлой ночью исчезало, оставляя Марине только радость и мамино тепло.
***
В дверь тяжело постучали. Марина нехотя поднялась с пола. Демонесса исчезла, только Стормраннер оставался с ней на протяжении всей ночи. Девушка аккуратно убрала его в ножны, подошла к окну. На улице уже рассвело, Мастер Меча с удовольствием открыла окно, впуская в комнату легкий ветерок и улыбаясь утренним лучам.
Она не хотела, но все же посмотрела вниз. Ее окно выходило как раз на крыльцо гостиницы, где вчера разразилась безумная битва. Конечно, внизу ничего не изменилось. Праздные ходоки за утро успели размесить грязь и скрыть все последствия дуэли. Только испачканная одежда Марины, небольшой, но ощутимый порез на носу и зудящие тело были реальным доказательством ночной битвы. И всем вокруг было наплевать.
Стук повторился. В этот раз более настойчиво.
Марина тяжело вздохнула и поплелась открывать. Она ожидала увидеть Гримлока или Колмира. Точно не Линтару. Когда дверь открылась — девушка удивленно вскинула брови.
— Ты уже проснулась? — Буддок выглядел виноватым и это ему совсем не шло. Даже по сравнению с Гримлоком он был огромен. Скорее всего, во времена своей молодости он считался невероятно сильным орком. Сильнейшим. Сейчас он тяжело дышал и Марина видела, как перекатывалась могучая грудь, выкидывая воздух мощными толчками. Когда он выдыхал, то напор будоражил ощетинившуюся седую бороду, делая Буддока похожим на сказочного персонажа, управляющего ветром. Если бы он захотел, мог бы сдуть ее с места, подумала Марина и еле смогла сдержать усталую улыбку.
— Нет, но ты меня разбудил, — огрызнулась вместо этого девушка, отходя в сторону от открытой двери и жестом приглашая старого вождя пройти внутрь.
— Ну раз так, — Буддок поплелся внутрь. Уселся на кровати, которая тут же протяжно скрипнула. Задумчиво уставился на потолок, почесав шрам на лице. В такие моменты он выглядел недоуменным, как будто хотел дотронуться до глаза, не находил его и силился вспомнить, когда же его потерял.
— Тебя послал Гримлок, чтобы уговорить меня участвовать в вашей опасной миссии? — Марина подошла к небольшому графину, в котором еще оставалась вода. Не предлагая Буддоку, она демонстративно осушила графин прямо из горла.
— Не так, — Буддок говорил, чуть запинаясь. Иногда старый вождь разговаривал, будто забывая общий язык. Марина помнила несколько раз, когда он говорил абсолютно нормально. В другие же разы разговаривал как какой-нибудь неотесанный орк. — Меня обеспокоили твои слова вчера. Мы не боялись бы сражаться за тебя. Но не с Мастером Меча. Сразиться с ним — значит умереть.
— Но если убьют меня, это не страшно?
— Ты — Мастер Меча.
— Я помогала вам.
— А мы — тебе, — Буддок не выдержал и стукнул кулаком по кровати. Она протяжно заскрипела, но выдержала. Неудивительно, ведь эту гостиницу держали орки. Должны знать, каких постояльцев им придется содержать. — Что произошло вчера? Линтара молчит, Колмир молчит. Все молчат. Я не понимаю этого. Мы сражались с тобой в одной битве. Мы братья по оружию. Почему ты вчера сказала эти слова?
— Линтара дала мне понять, что орки никогда не примут меня в свой клуб.
— Клуб?
— Не примут меня как сестру по оружию, — передразнила Марина Буддока. Про "клуб" она зря сказала, но слово, как говорится, не воробей. — Вот что, Буддок. Все эти вопросы тебе лучше задать Линтаре или Колмиру. Вчера они ясно дали мне понять, что я вам нужна только как наемник, который носит при себе меч. А значит — могу быть полезной оркам с именем Тур.
На Буддока тяжело было смотреть. Все эти разговоры давались ему с трудом. Он устало покачал головой. Встал с кровати и долго думал, что сказать дальше. Прятал взгляд своего единственного глаза, бегая от пола к потолку, осмотрел окно и, наконец, сделав полный круг по комнате, вернулся к Марине.