Святая Мысль - Мать Мира
Шрифт:
– Спасибо тебе, доченька, за твою доброту, за твою любовь к людям. И дай Бог, чтобы все люди были такими, как ты.
– Будут, будут, я в этом уверена. Конечно, не сегодня и не завтра, но придет такое время, когда на Земле будет жить только добро. Про зло человеки забудут, и наслаждаться они будут только добром и радостью жизни своей.
Анна как-то вздрогнула, и Симеон это заметил:
– Анна, что случилось?
– Ты знаешь, Симеон, я сейчас только что пред собой увидела плачущего отца своего. В руках он держал тот сосуд, который нашел на берегу моря. И я чувствую, что нам с тобой надо немедленно
ХОРАЗИНЬ. Дом Гойши.
Войдя в дом, Анна с Симеоном увидели лежащего на верблюжьей шкуре Гойшу.
– Отец, дорогой, что с тобой?
– Доченька, худо мне. Уже несколько дней я прошу Господа Бога, чтобы Он забрал меня к Себе, но Он меня не забирает, ибо хочет, чтобы я пред смертью встретился с тобой. Вот Он и направил тебя, и я очень рад вашему приходу.
В этот момент в дом вошел Исаак, он поздоровался:
– Мир вам!
– Мир и тебе, Исаак.
Он подошел поближе к Анне, посмотрел на нее, обошел вокруг ее. «Странно, а где же находится вторая Анна?» - подумал он и сказал:
– Ты, Анна, за отца не переживай, я за ним все время ухаживал. Да он проживет еще многие лета.
Но Анне виделось совсем другое. Она знала, что через несколько дней, отец вознесется в Царствие Небесное, и врата Его уже открыты.
– Доченька, присядь рядом со мной. Когда меня не станет, ты заберешь этот сосуд с собой, ибо он необыкновенный. Я с ним общался, как человеком. В его отражении я видел лицо твоей матери и твое. Мне было очень приятно говорить с вами через этот сосуд.
– Да, отец, все будет по-твоему, я заберу его.
Исаак взял сосуд в руки и начал пристально всматриваться в него, но так ничего и не увидел. «Да, значит Гойше пора», подумал он, - Знал я его много лет и расставаться с ним мне не хочется. Но ежели Анна приехала сюда, значит нужно готовиться, не знаю, как и сказать, то ли к хорошему, то ли к плохому. И унесется мой друг на «огненной колеснице» в неведомую даль. А я же пока останусь здесь и, конечно, со временем мы встретимся с ним там». При этой мысли Исааку стало не по себе, его пронзила дрожь.
– Доченька, мне не страшно умирать, так что можешь за меня не волноваться. Я спокоен, как никогда, и даже чувствую, что меня уже кто-то готовит к чему-то новому.
– Да, отец, не к новому, а к вечному, и готовит тебя Сила Господня.
Исаак не выдержал и заплакал.
– Исаак, не плач, успокойся, лучше принеси мне вина, уж очень оно у тебя вкусное.
– Гойша, сейчас, сейчас я мигом.
Анна смотрела на отца и видела, что сила уже наполовину покинула его. В скорости вернулся Исаак:
– Вот, Гойша, испей.
– Я хочу встать, помогите мне.
Исаак с Симеоном помогли Гойше встать.
– Мне хочется выйти из дома.
Выйдя из дома, Гойша посмотрел на солнце, на небо. «Вот и все», - подумал он.
Через два дня дух оставил его. Тело Гойши предали земле невдалеке от дома. Анна мысленно проводила его в Божье Царствие. Придя домой, она взяла в руки сосуд, посмотрела на него и увидела улыбающееся лицо своего отца. «Все, я довольна, теперь я знаю, что ты уже находишься на месте», - подумала Анна.
Спустя несколько дней Анна с Симеоном вернулись
– Доченька, по твоим глазам я вижу, что тебя посетило горе.
– Да, в первые минуты оно меня посетило, но в то же время пришла и радость, ибо мой отец нашел причал в Царствии Божьем.
– Что ж, Анна, пусть будет так. Доченька, а что у тебя в руках за сосуд?
– Лорухама, это память о том месте, где я родилась и память о моем отце. Пусть этот сосуд всегда стоит на самом видном месте, ибо он этого заслуживает.
––––––––––––
– Дети, остановите повозку, я немного пройдусь.
Анана окружили дети.
– Отец, ты чувствуешь себя лучше?
– Да, Господь дает нам еще силы, и я думаю, что умирать буду без боли. Вот видите, как умно Сущий сотворил человека. Тело отходит, а Сила Божья возвращается к своему Родителю – Творцу.
– Отец, не думай ты об этом.
– Хотелось бы не думать, но приходится. Поверьте, я подготовлен к этому, да и своими рассказами, подготовил и вас, мои дети. Вы тоже будете знать, куда я отправлюсь, где буду ждать и вашего возвращения «домой». Жизнь моя прошла быстро, можно сказать, как один световой день, но она меня многому научила. На старости лет подсказала, что существует все то, о чем мы раньше и не задумывались. Я рад за то, что есть Бог, за то, что есть мы, да и все, что окружает нас. Только вот не могу я понять одного: почему Сам Господь Бог пустил своего Сына Единородного по предназначению? Лично мне Иисус нравится, и такого человека жаль будет потерять. Но, дорогие дети, вы видите какое у нас общество. Оно еще, как несозревший плод и, судя по всему, чтобы он созрел Сущий и направил сюда своего Сына. Может быть, я ошибаюсь, но думаю, что Богу видней, и уж как Он решил, то так тому и быть. Наверное, мы люди, тоже появляемся на Земле по предназначению.
– Отец, мы являемся лишь простыми людьми, а Иисус же есть Сын Божий, и здесь ощущается разница, ибо Он может творить то, что никто из нас вместе взятых не сможет этого сделать. Мы видим, что Иисус старается делать добро ради людей, но не всяк человек Его понимает. У нас же легче убить человека, чем прислушаться к нему. И дай то Бог, чтобы люди изменились и прислушались ко всем тем, кто проповедует Истину Божью. Взять хотя бы нашего зятя. Он, как никто другой, должен был радоваться тому, что Иисус живет на нашей Земле, что несет Он добро, что приоткрыл нам глаза, и мы познали Бога, который реально существует во всем этом пространстве, внутри нас самих. Но Иосиф предстает, как безумец. Судить нам его нельзя, да и радоваться тоже нечему. Мы с ним просто разные люди. Кто отдает большое предпочтение силе власти, то тот, на наш взгляд, просто потерянный человек, или помощник сатаны.
– Дети, не будем его судить, ибо он сам себя осудит. Только мне пока не ясно, к какой казни он сам себя уже приговорил.
В ответ все молчали. И через время кто-то из детей промолвил:
– Отец, может быть, сделаем привал вон у того дерева, нам всем нужно отдохнуть.
– Конечно, дорогие, нам нужно отдохнуть и потрапезничать.
Причал они устроили в тени у огромного дерева. Веяло прохладой. Дети уселись вокруг отца, и Анан все понял:
– Дорогие вы мои, не могу я сейчас продолжить рассказ, потому что очень устал, мне нужно немного отдохнуть.