Святая, смешная, грешная

Ермаков Виктор Иванович

Я глазами шарила по столу, ища, чем бы запустить в эту болтушку, но она вовремя ретировалась, решив не искушать судьбу.

– Пригласи ко мне Лизу, пожалуйста, и сама зайди с ней вместе, – сказала я Насте, одной рукой листая страницы инета, рекламирующие отдых в Майами.

Чем больше красочных картинок я находила, тем больше во мне появлялось уверенности: Майами – это то, что мне подойдёт сейчас больше всего. Именно Майами, шумный, красочный, весёлый, со своими пляжами и отелями, ночными клубами и тусовками, бутиками и ресторанами и новыми знакомствами. Сначала не совсем уверенно, но, взвесив ситуацию и события, которые захлестнули мою жизнь, добавила: «Да, и знакомствами!» К чёрту всё! Хочу вырваться из этого заколдованного круга, сжимающего и уничтожающего меня. «Хочу море, горячий песок, синее небо», – кричало моё воображение! «И секс», – совсем тихо и неуверенно, как мне показалось, даже краснея – чего при слове секс у меня отродясь не

было – добавила я мысленно. Попыталась понять, откуда вдруг такая скромность, и, не найдя ответа, повторила уже совершенно уверенно: «Да, и секс!» – при этом слегка хлопнув ладонью по столу.

Как раз в этот момент на пороге выросли фигуры Лизы и Насти. В Настиных глазах читалось два варианта ответа на моё требование, услышанное ею сейчас: первый – «Катерина, я уже нашла подходящего оператора, правда, про секс у них в буклете ничего не написано. Думаю, следует уточнить отдельно»; и второй вариант ответа – «Катя, ты имеешь в виду секс здесь, вот на этом столе (Майами отменяется что ли?), или я что-то не поняла?» Лизин взгляд был проще и лаконичней: «М-да, босс, вам точно нужно куда-нибудь слетать. И чем быстрее, тем лучше. Вот только бутик откроем, и вперёд!»

– Садитесь, девочки, хочу поговорить с вами, – сказала я, убрав со своего лица следы растерянности из-за неловкой ситуации.

– Лиза, ты, наверное, уже слышала, Настя говорила тебе, что я через пару недель хочу улететь на отдых? Так что, – я многозначительно посмотрела на неё, – вся надежда на тебя и Настю. Нет, безусловно, я надеюсь на весь коллектив, но всё же в первую очередь на вас. Готовы? За оставшиеся дни нам нужно открыть бутик и провести пару презентаций.

– А надолго улетаешь? – сразу по-деловому начала Лиза. – В принципе, не впервой. Уверена, что справимся.

– Недельку. Максимум десять дней. Сегодня до конца дня, думаю, всё уточним, и я определюсь, так ведь, Настя? Сможешь оперативно подобрать мне то что нужно?

– Да, конечно, Кать, если не будет каких-то особых требований, а всё достаточно стандартно, – при этом она сделала паузу, – то предложений достаточно. Хоть сейчас могу показать.

– Отлично! Тогда обсудим вопросы, касающиеся наших дел, а к вечеру с Настей поговорим об отдыхе – с какой компанией лечу, отель и так далее.

Все женщины в предвкушении отдыха на море одинаковы. Ещё нет билета, визы, куча нерешённых проблем, а мы уже покупаем новые пляжные аксессуары, очки, купальники и пакуем чемодан. Или чемоданы? Я лечу на недельку, одна, поэтому думаю, что обойдусь и одним. И ещё сумка. Всё. Так сказать, налегке.

Оказалось, что уже пару лет из Москвы до Майами летает прямой рейс «Трансаэро» – двенадцать-тринадцать часов в зависимости от силы и направления ветра – так было написано в буклете. И я буду «наслаждаться всеми прелестями отдыха на лучшем пляже мира» – это тоже строки из буклета.

В предвкушении отдыха дни летели один за другим – наполненные работой, походами в американское посольство, бесконечными беседами со своим коллективом, ценными указаниями, наставлениями и так далее и тому подобное.

Пару раз написал Костя с предложением встретиться, на что я ответила достаточно спокойным, но вместе с тем категоричным отказом, сообщив ему, что улетаю. Посыпались намёки типа: «Не с Олежкой ли или желающих и без него достаточно?» На что я ответила с таким же сарказмом: «Нет не с Олежкой. Зачем лететь в Тулу со своим самоваром?» В общем классические пикировки: с одной стороны намёки и скрытые упрёки, типа: «Понятно всё с тобой»; с другой – симметричный ответ: «А ты думал, что я буду сидеть и ждать, пока ты там развлекаешься со своей секретуткой?» Посидев минуту перед монитором, осмысливая свой ответ, поняла, что недостаточно больно, и добавила: «Поверь, скучать я там не буду. Кстати, говорят, что чернокожие парни очень горячие. Не знаю, правда или нет?» «Вот теперь достаточно», – довольно улыбнулась я. Что может прийти в ответ на такие слова, я примерно догадывалась, поэтому просто отключила комп. Вид ночного Майами, недавно выведенного мною на рабочий стол компьютера, с характерным звуком исчез, уступив место блестящему и чёрному как смола экрану. В нём я увидела своё отражение – молода, красива и жутко сексуальна. Довольная ответом, который я сейчас отослала Косте, и своей внешностью, я улыбалась. Почему в последние дни я так часто произношу слово «секс»? Чем больше времени отделяло тот вечер, который разметал нас с Костей в разные стороны, от сегодняшнего дня, тем больше я хотела секса. Мысли о Майами только разжигали во мне страсть и желание… желание секса и мести.

И вот наконец пришёл день, когда такси мчало меня в «Домодедово»…

Глава 5

Всё-таки летать на дальние расстояния лучше всего ночью – двенадцать часов перелёта, из которых ты больше половины можешь спать, сохранят твои нервы и сделают полёт не таким утомительным… если не считать толкотню в «Домодедово», очередь на регистрацию,

паспортный контроль… то, в принципе, всё нормально. Да и чёрт с ней, с этой суматохой и временными трудностями. Нужно думать о хорошем! О том, что меня ждёт на отдыхе. Завтра утром всё изменится – освежающий утренний воздух, пропитанный солоноватым вкусом океана, солнце, пробежки по утрам вдоль пляжа… ммммм… Это стоит того, чтобы протолкаться несколько часов здесь, в переполненном людьми здании аэропорта! Кто все эти люди? Куда они летят? Откуда возвращаются? Или к кому они прилетели? По большому счёту всю эту идущую, стоящую, сидящую за столиками кафе пёструю толпу можно поделить на три категории: на тех кто улетает и тех кто их провожает; на тех кто прилетает и тех кто их встречает – с этими всё ясно. Но вот третья категория – это отдельная песня. Вы их знать не знаете и знать не хотите… Не хотите с ними здороваться или отвечать им, не хотите, чтобы они понесли ваш чемодан или довезли «куда нада». Даже за «савсэм недорого». Но это ваше желание и ваше мнение – у них на этот счёт своё. Своё ненавязчивое: «машина новая, Москву харашо знаю, куда едем, недорого беру»… Ваше короткое: «Спасибо, не надо», – для них звучит как приглашение к диалогу; ничего нового вы не услышите – всё то же самое: «машина хорошая, новая, дороги знаю»… Но если первому предлагающему тебя подвезти ты стараешься ответить вежливо: «Спасибо, не нужно», то последнему хочется сказать всё, что ты о нём думаешь. Я уже не говорю о том, ЧТО захочет сказать гость столицы, поддавшийся всё-таки на уговоры доехать на «новой машине» и «савсэм недорого». Во-первых, чаще всего «новая машина» окажется старше его бабушки, а чтобы доехать до ближайшей станции метро, оказывается, необходимо объехать пол-Москвы, а «савсэм недорого» – это как раз полцены билета на самолёте, на котором он только что приземлился, пролетев четыре тысячи километров.

Прилетая в любой аэропорт мира, ты понимаешь, в какой стране приземлился. Сейчас, стоя в этом зале, однозначно на этот вопрос я ответить бы затруднилась… Меня окружали люди в странных одеждах, говорящие с ужасным акцентом, пахнущие совсем непривычным для меня парфюмом, жующие что-то… но явно не Дирол. Я стояла, слушая чужую речь, речь людей из разных стран – дружественных, не очень дружественных и совсем недружественных, говоря дипломатическим языком – но прекрасно чувствующих себя в моей стране. Не платят налоги, нарушают все мыслимые и немыслимые правила миграции, переводят огромные суммы денег в свои страны, своим семьям. Поистине «Россия – щедрая душа», – вспомнилась мне реклама шоколада.

Ура! Наконец-то я в салоне Боинга! Здесь тихо и уютно, приветливые стюардессы, улыбающиеся попутчики. Мне явно повезло – одна треть самолёта почти пустая. Хм? Вроде кризис, а самолёт гоняют полупустой. Или потому и полупустой, что кризис? Конечно, отдохнуть недельку в Майами, а не на дачных участках, особенно сейчас, не в самые лёгкие времена, не каждому по карману…

Ладно, отдыхайте на своей даче, фазенде, участке, что в общем-то тоже неплохо. А лично я – в Майами! Ещё успею. Ещё придёт время, когда грядки станут милее пляжа. И дай Бог, чтобы эта любовь была продиктована возрастом, а не отсутствием денег!

Смотрю свой посадочный талон… Мдаа, почти в хвосте. Да и ладно. Сейчас немного мартини, повязку на глаза, наушники в ушки и «Гуд бай, Москва, привет, Майами!»

«А может, вообще сесть на любое свободное место?» – приходит в голову мысль, которую тут же отметаю. С детства ненавижу садиться не на своё место. Вот, скажем, в кинотеатре. Думаешь: «Зачем я полезу на своё место, топча ноги людям, если вот они, три свободных? Уже свет погашен, фильм начинается, сядь и смотри – всё равно места свободные». Только усядешься, только устроишься, поднимешь глаза на экран – бац! Как из-под земли. Ровно три фигуры с шушукающими, скорее похожими на шипение голосами: «Простите, это наши места. Не могли бы вы пересесть?» Могла бы. Конечно, могла, а куда же я денусь? Только почему-то всегда хочется спросить: «Вы специально ждали, пока все усядутся?» И тогда припрётесь вы со своими ведёрками попкорна, размером скорее подходящим для похода в лес за грибами. Но если бы только попкорн. Они же тащат подносы, уставленные всякого рода «читосами», остро-кислопахнущими – как раз для закрытого зала – соусами, пивком… Я, конечно, понимаю, как говорится, на вкус и цвет… Но с другой стороны, почему я должна вдыхать все эти ароматы, сидя по соседству? Мне кажется, кино – отдельно (искусство всё-таки), столовка, пивбар – отдельно. На экране что-то интересное, все замерли в ожидании развязки, тишина… И тут чья-то голодная рука начинает шуршать, горстями загребая попкорн! Меня это всегда бесило. Но и тут я готова как-то понять: возможно, человек просто голоден – с работы и сразу в кино. Наконец, с попкорном покончено – последние «хрум-хрум-хрум» в тишине зала… Наелись. Но где-то там, на дне пустой коробки осталась пара попкорнов… И уже не голодная, а жадная рука начинает пальчиком выскребать их. Вот тут так и хочется сказать: «Да когда же ты уже нажрёшься?» Или подавишься.