Святая тайна
Шрифт:
Сарказм в голосе Тополя лишь вновь подтвердил подозрение о том, что полицейский уже откуда-то знает о свитке. На лбу Бартона проступил пот. Стены стали как будто бы сдвигаться.
– Вам предоставили доступ к месту преступления, вы же взамен умышленно испортили ключевую улику – соскоблили надписи на стенах и изъяли оставшиеся оссуарии.
– Что? – ахнул Бартон. – Вы совсем спятили?
– Вы прекрасно меня слышали. ВАКФ утверждает, что оставшиеся девять оссуариев загадочным образом исчезли. Все сводится к тому, что вор по-прежнему среди нас.
Внезапное исчезновение оссуариев было ужасной новостью, но что-то в обвинении майора было еще более
– «Соскоблили надписи на стенах»? Как это понимать?
Тополь был готов к вопросу. Он достал из кармана пиджака фотографию и протянул Бартону:
– Полюбуйтесь. Снимок сделан моей бригадой криминалистов за день до вашего появления.
Потрясенный Бартон разглядел на снимке каменную табличку, прикрепленную к стене усыпальницы. На ней видны были девять имен… и отчетливый барельеф дельфина, обвившего трезубец. Он видел этот символ раньше и хорошо знал его происхождение. Смысл его потряс Бартона до глубины души. Но сейчас размышлять об этом он не мог – надо было спасать себя.
– Вот уж не думал, что, соглашаясь на этот проект, пострадаю от ложного обвинения.
Тополь проигнорировал его комментарий. Вернулся второй офицер, и генерал отдал приказ арестовать Бартона.
Жак де Моле со связанными за спиной руками поднимался по ступеням деревянного эшафота, сооруженного перед собором Нотр-Дам. Глядя вверх на то, что прежде казалось выдающимся шедевром архитектуры, Великий магистр видел лишь каменный скелет громадного демона: гигантские ребра-аркбутаны, парные шпили рогов, огненно-красная розетка окна – огромный глаз. Он слышал, как плещутся о берег острова Сите воды Сены, отсекая его от Парижа, словно раковую опухоль.
Глядя вниз, на ступени перед входом в собор, де Моле пристально рассматривал рассевшееся там папское прелатство, пытаясь отыскать мерзкое лицо Климента. Получив отказ от короля Филиппа в прошении восстановить орден тамплиеров, проклятый предатель, забыв о приличиях, явился на казнь. В самом центре уселись три кардинала – руководить церемонией и исполнять роль палачей.
На импровизированное судилище собралась большая толпа жаждущих своими глазами увидеть, как падший герой готовится встретить свой трагичный конец. Де Моле чувствовал себя одиноким фигляром на этой зловещей сцене до того момента, как на деревянные ступени вытолкнули еще троих высокопоставленных членов братства тамплиеров, подвели и поставили бок о бок с ним.
Жак де Моле с гордостью оглядел их: Жоффруа де Шарьте, Гуго де Перо и Жоффруа де Гонвиль – благородные рыцари, достойно служившие ордену. К несчастью, они тоже находились во Франции семь лет назад, когда король Филипп отдал приказ своим войскам провести тайную облаву на тамплиеров.
Несколько минут спустя начался фарс – посыпались пылкие выступления злоязычных священников, разжигавших страсти толпы смесью фальшивых свидетельств и ложных обвинений в адрес рыцарей-тамплиеров. Особое внимание уделялось россказням о содомитском грехе и сатанизме, поскольку такие фальсификации прекрасно действовали на простолюдинов. Затем, пока Великий магистр с изумлением внимал этому наглому вранью, священник зачитал толпе документ, в котором по пунктам перечислялись обвинения, в которых он, де Моле, сознался, – а ведь ничего подобного он прежде в глаза не видел.
Ложь горячими углями жгла слух де Моле, но он сохранял независимый и дерзкий вид, время от времени поднимая
На толпу резко пала тишина. Поднялся один из кардиналов, указал на де Моле и завопил:
– А ты, исполненный порока де Моле, возглавлявший нечестивый орден, что скажешь ты на обвинения, предъявленные здесь? Заявишь ли ты открыто, раз и навсегда, о своей вине, подтвердив тем самым, что перечисленные признания являются твоей исповедью, и перед лицом Господа вернешь себе честь свою?
Де Моле с любопытством взирал на кардинала, поражаясь тому, что прежде служил таким людям. Сколько тамплиеров пало во имя Христа в Святой земле! Ему хотелось крикнуть, что ложь, которую эти самодовольные ублюдки плодят столетиями, низводит величие этой жертвы. Да только никто и никогда не поверит тем невероятным истинам, что познал он, как не поверит и в существование удивительных реликвий под храмом Соломона в Иерусалиме, подтверждающим эти истины. Без доказательств он просто-напросто еще больше запятнает свою репутацию и только сыграет на руку мучителям. Де Моле утешал себя сознанием того, что когда-нибудь правда откроется…
«И да будут прокляты все отрицавшие ее», – мысленно добавил он.
Магистр понимал: эти люди вознамерились уничтожить его. Произойдет ли это сегодня, на эшафоте или спустя годы медленного гниения в темнице, он, жертва злодейской интриги короля Франции, был обречен.
Великий магистр заглянул в глаза трех своих рыцарей и у всех под легкой вуалью страха увидел решимость. Их братство будет жить до последнего вздоха.
Прочистив горло, де Моле вновь перевел взгляд на кардинала.
– Истина лишь в том, что жизнь мою должны забрать те, кому я так преданно служил. В том, что все сказанное здесь является ложью, а правдой – лишь то, что исходит из уст моих. Пред Господом и всеми свидетелями сей несправедливости, – он обвел взглядом толпу, – я признаю себя виновным в великом грехе. Однако не в том, который сфабриковали мои обвинители. – Де Моле вновь обратил взгляд на кардинала. – Виновен я лишь в позоре и бесчестье, в том, что под пытками и угрозами смерти признавал себя виновным в злодеяниях, кои предписывают ордену тамплиеров. Я заявляю, что благородные мужи, служившие церкви в деле защиты христианства, несправедливо оговорены. И посему считаю ниже своего достоинства бесчестить своих братьев, сея очередную ложь.
Изумленный дерзким опровержением, кардинал несколько долгих секунд безмолвствовал, прежде чем заявить:
– Огласив это данное под присягой признание, ты не оставляешь мне иного выбора, как требовать исполнения указа короля Филиппа: предать тебя огню!
Де Моле едва заметно улыбнулся. Вот наконец и финал.
Затем кардинал обратился к трем другим тамплиерам и огласил приговор. Всем – пожизненное заключение. Де Моле был шокирован, когда Гуго де Перо и Жоффруа де Гонвиль сознались во всех обвинениях.
Затем наступила очередь отвечать Жоффруа де Шарне.
Словно встрепенувшись от сна, де Шарне оскалил зубы и закричал:
– Я отвергаю все предъявленные обвинения! Бог свидетель, эта ложь на руку лишь надменному Папе и безнравственному королю. Единственный праведник сейчас здесь перед вами – это Жак де Моле. В битвах я всегда шел за ним, за ним и отправлюсь к Всевышнему!
– Ну, так будь по-твоему! – Кардинал задохнулся от гнева.
Жака де Моле и Жоффруа де Шарне перевезли на лодке на расположенный рядом Еврейский остров – здесь уже были сожжены заживо десятки тамплиеров.