Святое русское воинство

Ушаков Федор Федорович

«Всякое расстройство терплю при Корфу, что не могу собрать судов моих, – писал он капитану Сенявину на о. Св. Мавры, предписывая ему поспешить соединением с флотом. – Крепость Корфу держу я в тесной блокаде, на берег высадил десант, но корабли и фрегаты мои почти все порознь и от меня отделены; если бы были все они здесь, все бы пошло другим манером, а через эту медленность неприятели наши укрепились и укрепляются бесподобно».

В донесении государю 10 ноября 1798 года адмирал пишет: «Жители острова Корфу к нам или, справедливее, ко мне, преданы и будут со мной действовать против французов… Если бы я имел со мной один только полк русского сухопутного войска, непременно надеялся бы я Корфу взять, совокупясь вместе с жителями,

которые одной только милости просят, чтобы ничьих других войск, кроме наших, к этому не допускать». Действительно, жители до того напуганы были варварскими поступками Али-паши, что приходили в ужас и уныние при известии о прибытии турецких войск на остров.

Хотя главнокомандующий уверял их, что все войска находиться будут под собственным его начальством и не будут допущены ни до каких беспорядков, но, зная, как трудно необузданные типы эти удержать в повиновении, многие жители начали уклоняться от адмирала и отказывались помогать ему.

Пользуясь этим, французы старались уверить их, что они обмануты, и во множестве рассыпали по острову печатные об этом публикации. Такие обстоятельства немало увеличивали затруднительность положения флота; восторг жителей простывал, и, вместо обещанной милиции от 10 до 15 тысяч, едва набралось впоследствии до двух тысяч вооруженных корфиотов.

«Я желал наипервее взять штурмом укрепленный многими батареями остров Видо, – писал адмирал 18 декабря 1798 года, – но почел необходимой надобностью оставить оный на время, чтобы обратить солдатскую команду для защиты жителей от нападения французов, к пресечению грабежа и заготовления провианта в крепость».

Поэтому, уступая просьбам жителей деревень Мандукио и Кастрадо, страдавших от грабительства французских фуражиров, главнокомандующий приказал устроить две батареи: одну по северную сторону, на высоком холме против укрепления Св. Авраама, на коей поставлены были два единорога, две гаубицы 53-фунтовые, две такой же величины мортиры и четыре полевых орудия; оконченная к 15 ноября, она охранялась 130 солдатами и артиллеристами под командой капитана Кикина и лейтенанта артиллерии Ганфельда. Другая батарея, для четырех небольших призовых орудий, построена была в одни сутки.

19 ноября, по южную сторону, на возвышении Св. Пантелеймона, близ монастыря того же имени и деревни Горицы, лейтенант Ратманов на призовой шебеке «Макарий» доставил туда пушки, 16 морских солдат и четырех канониров, а греческий инженер Маркати, принятый на флот волонтером, был распорядителем постройки.

Защищать ее взялись сами жители. Адмирал ожидал только присоединения остальных кораблей своих, чтобы на обе батареи поставить пушки большого калибра; он строго предписал зарядов без надобности не тратить «и лишь только показать, что мы готовы устроить батарею», – сказано в инструкции лейтенанту Ратманову. Карантинный остров был также укреплен, и батарея, начатая неприятелем, докончена нашими войсками.

Обе береговые батареи действительно затруднили неприятелю средства к фуражировке, и он вознамерился сделать сильные вылазки, чтобы овладеть ими. 20 ноября поутру колонна из 600 человек под начальством самого генерала Шабо, при двух орудиях, напала на южную, только что оконченную, которая, впрочем, сама открыла огонь по крепости, не дождавшись назначенного ей подкрепления с флота, и потому подкрепление, посланное на гребных судах, не успело прибыть вовремя.

1500 корфиотов, охранявших эту батарею, не выдержав нападения, рассеялись в беспорядке, и она была взята неприятелем; из 20 русских солдат в плен взяты 17; остальные же успели спастись на шебеку «Макарий». Волонтер Маркати также находился в числе пленных, и так как он считался подданным Французской республики, то по приговору военного суда был немедленно расстрелян. В тот же день, спустя несколько часов, французы сделали нападение и на северную батарею у деревни Мандукио, где десантное войско под командой капитана Кикина состояло тогда из 310 русских и 130 турок и албанцев.

Неприятельская колонна, свыше тысячи человек пехоты и 40 человек конницы, быстро устремилась на приступ с трех сторон; бой длился с полудня до самого вечера; наконец войска наши выступили из батареи и штыками отразили французов, которые при этом потеряли более ста убитыми, в числе коих был батальонный командир, и имели много раненых; в русском войске убит 31 человек и ранено три офицера и 67 нижних чинов.

После этого южная батарея более не возобновлялась; северная же устояла против неоднократных вылазок неприятеля, который был всегда удачно отражен русскими и албанскими войсками, и терял много убитыми и пленными; но эти частые покушения французов, производившиеся большей частью в ночное время, заставляли всегда к ночи усиливать десантные войска на батарее или, по крайней мере, показывать к тому готовность.

Однако, невзирая на ненастное время года и на разные препятствия, противопоставляемые французам, они фуражировали свежую провизию по южному берегу острова и, между тем, усиливали укрепления на острове Видо, с которых часто производили пальбу по судам нашим, коль скоро они по какому-нибудь случаю подходили на расстояние выстрела.

22 ноября присоединился к флоту капитан Сенявин с кораблем и фрегатом, и того же числа шхуна и две бригантины доставили провизию из черноморских портов. Вскоре потом возвратились корабль и фрегат, отвозившие пленных в Морею; 9 декабря прибыли из Александрии, за недостатком провизии, два фрегата, посланные туда из Дарданелл, оставив два турецких фрегата при английском отряде и канонерские лодки у острова Родос; и 30 декабря пришел из Севастополя контр-адмирал Пустошкин [81] , с двумя 74-пушечными кораблями: «Св. Михаил» (под контр-адмиральским флагом), капитан Салтанов, и «Симеон и Анна», капитан Леонтович, назначенными для усиления эскадры.

81

Павел Васильевич Пустошкин, товарищ Ушакова по выпуску из Морского корпуса, был главным начальником в Таганрогском порту, потом командовал арьергардом во флоте Ушакова в 1790 и 1791 гг., был награжден орденом Св. Георгия 3-й степени. В 1793 г. произведен в контр-адмиралы и состоял членом Черноморского адмиралтейского правления. В чине вице-адмирала оставил службу в 1807 г.; умер в 1828 г. (Прим. автора)

26 декабря отряд капитана Селивачева (корабль, три фрегата и мелкие суда), оберегавший южный пролив, пропустил шедшую в Корфу из Александрии французскую бригантину «Риволи», которая хотя «и была расстреляна в прах, но скорым ходом прорвалась до крепости» при помощи корабля «Женеро» и галеры, в самую темную ночь; на рассвете в виду находились еще две такие же бригантины и требакул, и против северного пролива восемь бригантин и два трехмачтовых военных судна, но за дальностью невозможно было удостовериться, принадлежат ли они неприятелю.

Однако адмирал счел за нужное усилить крейсерские отряды и, будучи весьма недоволен оплошностью капитана Селивачева, отозвал его и поручил пост этот Сенявину с двумя кораблями (один из них турецкий), пятью фрегатами (два турецких) и двумя мелкими судами; но спустя несколько дней после того бриг «Экспедицион», посланный генералом Шабо в Анкону, также прорвался сквозь северный проход.

К 1 января 1799 года из союзного флота находилось в сборе перед Корфу: 12 кораблей, 11 фрегатов и несколько мелких судов.