Святое русское воинство
Шрифт:
Получив известие, через прибывшие из Венеции и Триеста купеческие суда, что три французских 64-пушечных корабля и два мелких судна давно уже вышли из Анконы с тремя тысячами войска для подкрепления гарнизона в Корфу, главнокомандующий послал навстречу им Пустошкина с двумя кораблями – «Симеон и Анна» и «Св. Михаил», двумя русскими и двумя турецкими фрегатами. Пустошкин отправился 1 января и, узнав в Авлоне, что неприятельские суда находятся между островами у далматинского берега, прошел все Адриатическое море до Рагузы, однако нигде с ними не встретился.
Французы, проведав о посланной за ними погоне, поспешили возвратиться в Анкону, «куда прибыли жестокими крепкими ветрами и бурей весьма расстроены и получили течь, для чего и разоружились в Анконе». Пустошкин долго был задержан противными ветрами и штормами; в Рагузе простоял он две недели, и в
9 января на английском военном бриге прибыл из Палермо неаполитанский министр кавалер Мишеру, чтобы, по поручению двора своего, представить главнокомандующему все бедствия, постигшие тогда это королевство, и получить от него помощь [82] ; в то же время неаполитанский министр иностранных дел маркиз де Галло убедительно просил письмом доставить его из Бриндизи в Триест [83] .
82
Мишеру, с английским бригом, оставался при флоте до 21 февраля и присутствовал при взятии укреплений Видо и Корфу. (Прим. автора)
83
Маркиз де Галло отправлялся в Петербург с поручениями короля своего к императору Павлу. (Прим. автора)
Поэтому адмирал, невзирая на нежелание разделять силы свои до окончания осады, вынужден был, однако, уступить такой просьбе и 14 января послал фрегат «Св. Михаил» с турецким корветом в Бриндизи, приказав судам этим принять также принцев и теток бывшего французского короля со свитой [84] ; но так как маркиз де Галло не дождался прибытия принцев, которые приехали потом в Бриндизи на наемном купеческом судне, то Ушаков, по просьбе кавалера Мишеру и графа Шюстелюза, отправил за ними 16 февраля фрегат «Счастливый» и турецкий корвет, которым сопутствовал 74-пушечный португальский корабль «Шарлотта», незадолго до того пришедший в Корфу.
84
Это последнее поручение было первоначально послано отряду Пустошкина, но повеление опоздало. (Прим. автора)
Капитан-лейтенанту Белле поручено было доставить царственных изгнанников, куда они пожелают; но они, по совету адмирала, избрали Корфу, прибыли туда 16 марта и оставались до мая. Тогда же на португальском корабле прибыли в Корфу герцог де Йорк Брачиа, князь Пиньятелли, многие кардиналы и духовные лица. Фрегат «Счастливый» на возвратном пути этом взял в плен восьмипушечный французский корсерский требакул, шедший из Анконы в Александрию с депешами к генералу Бонапарту.
Корабль «Женеро» с самого начала блокады располагал уйти и выжидал только удобного случая и готовности корабля «Леандр», желая увести его с собой; несколько раз завязывал он перестрелку с крейсерскими отрядами, сторожившими северный и южный проходы, но всегда был отражен с повреждениями, и однажды, когда направился к албанскому берегу, капитан Сенявин заставил его немедленно возвратиться, причем неприятель имел разбитую кормовую галерею, гик, несколько пробоин в борте и восемь человек убитых.
«Корабль французский, – писал главнокомандующий, – от шарлатанства своего, будучи на ветре, выходит иногда от крепости и шарлатанствует: одним видом стреляет издали, не отделяясь от крепости, и потом назад уходит». Неоднократно также выходил он из-под крепости ночью под турецким флагом, о чем адмирал извещал крейсерские отряды, приказывая им быть осторожнее; но наконец, в исходе января, капитан Лежоаль решился на весьма смелое предприятие, увенчавшееся успехом и лишившее союзный флот хорошего приза: он прорвался сквозь крейсерский отряд в северном проходе, вместе с бригантиной «Риволи» и одной галерой, и все ушли в Анкону за подкреплением, которого с нетерпением ожидал французский гарнизон, видя, что число турецких войск начинало увеличиваться.
Ночь была весьма темная и бурная, так что крейсировавшие корабли и фрегаты не могли
О происшествии этом Ушаков пишет: «Из находящейся французской эскадры 74-пушечный корабль «Женеро» во время блокады крепости всегда изыскивал случай и многократно делал опыты к побегу, но всегда бдительным за ним присмотром был остановлен и воспрепятствован. Напоследок, с 25-го на 26-е число января, в чрезвычайно темную ночь, с вычерненными парусами, при крепком зюйдовом ветре прорвался между блокирующими кораблями. Две полугалеры, нарочно для надзирания крейсирующие, увидели его под парусами благовременно и делали сигналы.
В то же время, когда «Женеро» не дошел еще до наших кораблей, деланы были от меня сигналы гнаться за бегущим неприятелем, но, по чрезвычайной легкости хода сего корабля, при пальбе в него с наших кораблей и с турецких фрегатов, он ушел в Анкону, и два наших корабля и фрегат и два турецких фрегата гнались за ним до Анконы, но в темноте ночи и видеть его не могли». Адмирал надеялся, что «Женеро» сделается добычею отряда Пустошкина, но этого не случилось; суда же, бывшие в погоне (под начальством капитана Селивачева), встретили крепкие противные ветры, от которых много потерпели, и возвратились к флоту через две недели, 11 февраля [85] .
85
Англичане издевались над этой оплошностью, и Нельсон писал Спенсеру Смиту, посланнику в Константинополе, что русские «не слишком щегольски» позволили французскому кораблю уйти; между тем, спустя два с половиной месяца, а именно около половины апреля, английская эскадра выказала гораздо большую оплошность, позволив убежать из Александрии четырем французским фрегатам и стольким же корветам. (Прим. автора)
К 25 января собралось до 4250 албанцев, присланных пашами, в числе коих 2500 было от Али Янинского. Хотя войско это составляло только третью часть того, что было вначале предположено иметь, но главнокомандующий, не надеясь получить более, вознамерился приступить к решительным мерам.
20 января начали строить новую батарею на возвышении Св. Пантелеймона, против Старой крепости и укрепления Св. Сальвадора; на нее поставили тринадцать больших корабельных пушек, действовавших прямо в крепость, три меньшего калибра, которые палили в наружные пристройки Св. Сальвадора, семь мортир разной величины и семь полевых пушек. Шебека «Макарий» прикрывала работы эти; батарея окончена была к 30 января и находилась в распоряжении артиллерии капитана 1 ранга Юхарина.
Через несколько дней к ней присоединили другую осадную батарею, и они постоянно производили пальбу, не частую, но довольно меткую, бросали бомбы и наносили чувствительный вред крепостям, заставляя неприятеля укрываться в казармах. Французы делали на них неоднократные вылазки, и при одном из таких нападений потеряли до 50 человек убитыми и много раненых.
Укрепившись по возможности на берегу и имея тогда почти все суда свои в сборе, Ушаков решился сделать общее нападение: сухопутные войска должны были брать приступом передовые укрепления, и в то же время флоту назначалось произвести атаку на остров Видо, взятие коего важно было в том отношении, что облегчало нападение на приморские укрепления Корфу. На общем совете адмиралов и капитанов положено исполнить это при первом удобном ветре.
Несколько дней подряд употреблены были на разные приготовления к штурму; матросы на обеих эскадрах обучались пальбе из ружей и мушкетонов; албанцы и десантные войска запасались фашинами и лестницами, и полевые пушки были в готовности действовать на желаемых пунктах. Главнокомандующий особой прокламацией приглашал жителей помогать сухопутным войскам при нападении. Для ведения атаки составлено было до 130 особых сигналов флагами, которые давали полную возможность адмиралу направлять движения и выстрелы судов и войск по его усмотрению.