Святое русское воинство
Шрифт:
Расстреляны во многих местах паруса и перебито немалое число такелажа, в корпусе фрегата сделано немалое число пушечных пробоин. Убитых и раненых нет. На фрегате «Кинбурне» прострелены малым числом паруса и немного перебито такелажа, в корпусе фрегата важных повреждений нет. Ранены Севастопольского пехотного полка мушкетер один. При оном весьма с превосходным неприятелем сражении оказали отличную неустрашимую храбрость и мужество определенные от меня на корабле в делах к командованию оными флота капитан-лейтенанты: в нижнем Федор Шишмарев, в верхнем Иван Лавров.
По них заслуживает таковую ж справедливую похвалу за отличное в деле искусство и храбрость морской артиллерии унтер-лейтенант Петр Копытов, которые старанием и примером храброго мужества и искусства, ободряя и поощряя служителей во все время сражения, артиллерией производили также отменно искусное действие, что весьма малое число ядер проходило мимо корпуса неприятельских кораблей, а особливо господин унтер-лейтенант Копытов, наведя сам передовую часть пушек против капитан-пашинского корабля, который от моего корабля был весьма близок, действием оных, оказал весьма отменное искусство.
Вся сия аккуратность смотрением строго мною была наблюдаема и весьма очевидна и явственна отражением с повреждениями толиких превосходных неприятельских кораблей, посему справедливый долг нахожу по узаконению ордена Святого великомученика и победоносца Георгия оных господ флота капитан-лейтенантов Шишмарева и Лаврова, тож артиллерии унтер-лейтенанта Копытова рекомендовать к награждению монаршей милости достойными.
Также и все находящиеся в команде вверенного мне корабля «Святого Павла» господа обер-офицеры и нижних чинов служители каждый по своему званию определенные от меня им должности исправляли с таким отменным старанием и храбрым духом, что за необходимый долг почитаю отнесть им всякую за то достойную похвалу. А как я во время боя, имея непреложное желание и надежду исправностью господ офицеров и служителей остаться победителями, в ободрение к вящему еще поощрению служителей словами моими обещал им всевозможное старание в случае совершённой победы исходатайствовать награждение монаршей милости, то и прошу покорнейше вашего превосходительства обо всем оном удостоить вашим старанием.
При сем же во время бою явственно мною замечено отлично искусное, ревностное и храброе сражение и действие против неприятеля помянутых двух передовых фрегатов, «Берислава» и «Стрелы», которое все и имею отнесть неустрашимой отличной храбрости, мужеству и искусству командующим оных флота господину капитану второго ранга Якову Саблину и флота ж господину капитан-лейтенанту Михаилу Нелединскому, коих за таковые искусные и храбрые подвиги по узаконению ордена Святого великомученика и победоносца Георгия по долгу эскадренного командира имею честь к награждению монаршей милости рекомендовать достойными, прочим же всем эскадры, мне вверенной, господам штаб– и обер-офицерам и нижних чинов служителям имею приписать достойную похвалу.
Примечание в пополнение к поданному по команде моему рапорту [98] .
Сначала боевая линия наша построена была в ветру левым галсом, самый полный бейдевинт или близко перпендикуляра ветра для разных надобностей и узнания, каким расположением нерегульный неприятель наш поведет свою атаку.
98
См. предыдущий документ.
Ибо неприятельский флот был тогда близок и прямо против нашей линии на ветре; по замечанию моему, капитан-паша, остановя весь флот свой, обошел, говорил и делал словесные свои повеления каждому кораблю. Сначала учредил он ариергардию, поставя в ней контр-адмирала с 5 кор[аблями], в кордебаталию поручил вице-адмиралу с шестью кораблями, в авангардии пошел сам с 6 же кораблями, при каждой эскадре поставя по 1 бомбардирскому; фрегаты и шебеки против линии разделялись и держались несколько выше на ветре.
Сначала флот его был стеснен густой колонной ариергарда напереди. Таким положением начал спущаться на нашу ариергардию, и, казалось мне, будто намерение их было оную атаковать, посему, дабы не осталась большая часть нашего флота бездействия, сделано было так, что передовые наши фрегаты, прибавя парусов, пошли к ветру [99] круче бейдевинт, я и весь флот линиею следовали порядочно один за другим в их кильватер; сие произведено было с тем намерением, чтоб, выиграв ветер, сделать передовым чрез контрмарш поворот и при оном бить неприятеля с ветру; казалось мне так, что тотчас в неприятельском флоте предвидено было сие намерение и капитан-паша с эскадрой начал держать выше, и ветер и весь его флот последовал тому же и пошел порядочно растягивать свою линию против всего нашего флота, линия наша от придержания передовых к ветру имела регулярную погибь, однако положения и дистанция между нашими судами весьма были добропорядочны.
99
Слова «к ветру» приписаны сверху Ф. Ф. Ушаковым.
В рассуждении сей погиби я с передовыми фрегатами был против других гораздо выше к ветру и ближе к неприятелю; весь флот неприятельский спустился уже регулярно на всю нашу линию в такую дистанцию, что пушки их могли уже доставать до наших судов, но палить еще никто не начинал. (Я, с моей стороны, чувствовал великое удовольствие, что оное шло сходно с нашим общим желанием, ибо весьма выгодно практикованным подраться регулярным образом против неискусства.)
Но капитан-паша покусился было самим действием и из сего сделал обман: он, поминовав немножко вперед моего корабля, поставил против оного из следуемых за ним 1 самый большой 80– и два 60-пушечные корабля, а сам с двумя следующими передовыми кораблями, прибавя все паруса, бросился с чрезвычайной скоростью, как лев, атаковать передовые мои фрегаты; заметил я оное, к отвращению ту же минуту на корабле поставил все паруса и чрез сигналы привел передовым фрегатом в желаемый мною порядок; произведение оного делал я с тем намерением, чтоб капитан-пашу не допустить обойтить или абордировать фрегатов и отрезать от него два передовые его корабля, чрез сию погоню отделился я еще больше от последующих за мною вперед и на ветер ближе к неприятелю (ибо бывший за мною фрегат тяжел в ходу); как скоро намерение мое пошло удачно и передовые капитан-паши корабли увидели, что остаются отрезанными, не дожидаясь никакого сигнала, самый передовой с великою торопливостью без бою поворотил оверштаг и ушел на ветер другого, который был перед капитан-пашою; с передовых фрегатов брошено удачно несколько брандскугелей и ядер, таким же образом поворотя, и он [100] ушел на ветер.
100
Слова «и он» приписаны на полях Ф. Ф. Ушаковым.
Капитан-паша палил по них ядрами, но все бесполезно и остался передовым. Уповаю я, что он с превеликого азарту спустился еще ближе и стал бортом прямо против двух фрегатов, оставя мой корабль ближе еще фрегатов, косвенно за собою, ибо я был выше оных на ветре и к нему сделался очень близок и того только одного желал, чтоб не разбил он без помощи моей фрегатов, ибо имеет отличный и лучший изо всех корабль и большие пушки; дрался он с чрезвычайным жаром, но Всевышний нам сим положением и победою спомоществовал, и, уповаю, в корабле его, по-видимости, должно быть столько пушечных пробоин, что скоро сосчитать нельзя; прочее все означенное в моем рапорте.
Описанные мною здесь движения нашего флота и все объясненное есть не что иное, как только по условию исполнение мое повеления командующего флотом. Ибо, условясь о всех потребностях, его превосходительство словесно повелеть соизволил в потребных случаях командующим судов следовать движению передовой эскадры, которое так и произведено.
По замечанию же моему, капитан-паша к бою всегда учреждает флот свой словесными наставлениями, несколько раз оное было видно; из сего заключая, что нужно сначала их предузнавать намерение и всевозможно стараться оному воспрепятствовать искусству, а наруша, ежели возможно, их между собою условие, не могут уже соблюсти порядок и будут в расстройке и незнании, что кому делать должно, посему в рассуждении нерегулярного неприятеля нельзя соблюсти всех правил эволюции и иногда нужно делать несходное с оною, не удаляясь, однако, главных правил, если возможно.