Святополк II. Своя кровь
Шрифт:
Иванок вспыхнул, как сухой лист. На заставе его давно не называли молодым. Даже воевода Еремей говаривал, что второго такого, как Иванок Козарин, еще надо поискать. Но суровая заставная жизнь приучила его не молоть языком попусту, и он сдержался. Сказал только:
– Твоя правда, далековато мы живем, мало чего и слышали. У нас одно на уме - придут поганые нынешним летом или не придут да как отбиться, ежели большая сила придет… А правда, что все князья совокупились мириться со Степью?
– Правда истинная! Черниговские князья как один встали. Киевский великий князь
– А ты в Киеве был?
– Был. Из Чернигова сперва туда был послан, а уж оттуда…
– Поведай, будь ласков, что в Киеве деется?
– взмолился Иванок. Вроде уж почти два года прошло, как его сослали на заставу, пора было прошлому быльем порасти, и в самом деле юноша привык к новому житью, однако стоило услышать знакомое слово, как все всколыхнулось в душе с новой силой. Не мог он выбросить из памяти Киева, его золотых куполов, его колокольного звона, его улочек и теремов. И тех людей, что оставил в Киеве, забыть не захотел.
Боярин с понятливым удивлением покосился на молодого дружинника. Хоть и далековато Чернигов от Киева, но кое-какие вести доходили и туда, а уж побывав в Киеве, он и вовсе многого наслышался…
Выросли сыновья Ярополка Изяславича, Ярослав и Вячеслав. Хоть детство и ранняя юность их прошли в унижении и утеснениях от родни, но юноши ведали о своем княжеском достоинстве. В свое время поняли они, что оказались изгоями в роду - отец не сидел на золотом Киевском столе, и им не видать уделов и княжеской власти, и судьба их вечно быть княжьими милостниками. Детям Ярополка были положены села для кормления, но братьям хотелось большего. Перед очами стояли примеры старших князей - Ростислав Владимирович, став изгоем, сумел овладеть Тмутараканским княжеством, сыновья его, приснопамятные Рюрик, Володарь и Василько Ростиславичи, ныне держат в руках Волынь. Не так давно сидел там же и другой князь-изгой, Давид Игоревич. Хоть и согнали его с Владимирского стола, но города в кормление оставили, не унизили княжьего достоинства.
Владимир-Волынский остался за Киевом, вся земля до Полоцкого княжества отошла Святополку и его родне. После того как погиб Мстислав, великий князь не отпускал Ярослава, дрожал над ним, как курица над яйцом, а на Волыни сидел его посадник. Но посадник, даже боярского рода, не князь. Случись что - и града не оборонит!
Поразмыслив об этом, как-то весною зашел к стрыю Ярослав Ярополкович. Старший княжич был горячее, порывистее, лелеял свои надежды. Святополка Изяславича застал он вместе с Нестором. Монах-летописец Печерской лавры в последнее время зачастил в терем - то долго корпел над княжьими рукописями, то сам читал вслух записи. Святополк живо интересовался создаваемой повестью, на радостях не жалел монастырю даров. Как всегда после беседы с ученым иноком, Святополк размяк душой и принял сыновца ласково.
– Почто хотел меня видеть, Ярослав?
– молвил он с улыбкой.
– Просить тебя пришел, князь, - ответил тот, глядя в пол.
– Никак, дело твое неладное, раз ты очей поднять не можешь, - усмехнулся князь.
– Иль я не прав?
– Не о том я, князь… Стрый, - вдруг воскликнул Ярослав, - отдай мне Владимир!
–
– Святополку показалось, что он ослышался.
– Отдай мне и брату моему на княжение Владимир-Волынский, - громче повторил Ярослав.
– Не младенцы мы - мужи взрослые. Надоело нам по селам кормиться, княжьей доли хотим.
– Княжьей доли? Вам, сиротам, княжью долю подавай?
– Но ведь братья Ростиславичи княжеством владеют!
– возразил Ярослав.
– И Давид Игоревич владел! И князья черниговские тоже при наделах, а мы…
– А вы еще дети сущи!
– повысил голос Святополк.
– Я у вас заместо отца, я и буду решать, чему вам владеть!
– На Волыни отец наш сидел! И нам по чину отцово наследие иметь!
– Ярополк сидел на Волыни, да не усидел! И вам там не место! Волынь за старшим в роду! Ныне старший я, я и распоряжаюсь землей!
– Но, стрый, ведь Мстислав погиб, а Ярославца ты от себя не пущаешь, - попробовал последний раз взмолиться Ярослав.
– А город без князя! Пусти нас во Владимир! Мы из руки твоей не выйдем…
– Молчать!
– сорвался на крик Святополк, который потерял голову, услышав напоминание о смерти любимого сына.
– Не дам Волыни - и кончен сказ!
Он обернулся на дверь, за которой трудился Нестор - хотелось туда, в тишину, прочь от надоедливых отроков, которые пекутся только о себе. Так бы и ушел, но Ярослав упрямо топтался перед ним.
– Значит, не дашь Волыни?
– пошел на попятную он.
– А какой иной город? В Киевской земле, чай, немало городов…
– Нет, - отмахнулся Святополк.
– Вам даны села возле Турова и Пинска - там и кормитесь. Не хватало еще мне свои же города раздаривать…
– Давиду Волынскому ты два города подарил, да еще потом Дорогобуж добавил, - сердито фыркнул Ярослав.
Этого великий князь стерпеть не мог - достаточно того, что потеря трех городков до сих пор сидела занозой в душе.
– Молчать! На кого гавкаешь, щеня?
– закричал Святополк.
– Молод со мной спорить! Поди прочь! Поди!
Он нетерпеливо отмахнулся, встал и быстро направился в светлицу к Нестору.
Не раз и не два подходил к нему настырный старший Ярополчич, но великий князь был тверд. Чем чаще заводил молодой княжич разговор о собственном уделе, тем несговорчивее и злее делался Святополк. Ему казалось, что стоит начать - и так раздарит родне и друзьям всю волость. А это - власть и богатство!..
Мрачный слонялся Ярослав Ярополчич по терему. На двоюродного брата Ярослава Святополчича глядеть не мог. Сунулся было со своими бедами к брату, но Вячеслав был нравом сломлен еще в детстве и многого от жизни не требовал, боясь потерять то малое, что подарила судьба.
И тогда Ярослав решился на отчаянный шаг. В Киеве и предместьях набралось достаточно недовольных великим князем людей - бояре, чьих детей обошли князевы милостники, торговцы, коих задавили поборами и резами, дружинники, напрасно ждавшие милостей за ратные подвиги и верную службу, просто люди, помнившие и любившие его отца. Из них княжич сколотил дружину и однажды теплым днем ускакал из Киева прочь.