Святой: гарпун для Акулы
Шрифт:
— Советская? — переспросил Виноградов. — Так какого рожна мы тут делаем? Ты ведь был, комбат, в Фергане. Кончилась советская власть в Средней Азии, а может, никогда ее здесь и не было. Всюду местные баи да ханы: захотят — помилуют, захотят — казнят! Мы опять, как в Афгане, крайними окажемся!
— Растрясло тебя в воздухе. Посиди в тенечке! — устало ответил комбат, хотя прекрасно понимал, что это горькая правда.
Пронзительный скрежет металла и вой двигателя «бээрдээмки» смешались в невыносимую для человеческого уха какофонию. Водитель одной из машин в спешке не справился с управлением и, вместо того чтобы плавно спуститься на твердую землю, забрал влево.
Боевая разведывательная десантная машина неуклюже, заваливаясь набок, падала, словно в замедленной съемке.
Наконец рухнула. Даже поврежденная, «бээрдээмка» продолжала испускать струи сизоватого дыма и вращать колесами.
Подполковник Орлов опрометью бросился к опрокинувшейся машине. Из люка высунулся по пояс водитель. Он хватался за зачехленный ствол пулемета, пытаясь выползти наружу, но что-то мешало ему это сделать.
Молодое лицо, страдальчески искривившееся от боли и испуга, было запачкано кровью.
— Сынок, ты цел? — Подполковник подхватил парня под мышки.
— Ногам больно… — простонал тот.
Подбежавшие люди обступили БРДМ.
— Зажало чем-то? — легонько потянул Орлов водителя на себя.
— Ошибся о рычаги управления… — прошептал солдат, стискивая зубы, чтобы не закричать.
Словно врач, принимающий роды, Орлов осторожно вытягивал парня из круглого отверстия люка. Ему пытались помочь, но он взглядом показал — не надо, я сам.
Видимых повреждений у водителя не было, но ноги безжизненными плетьми сорвались с кромки люка и, щелкнув каблуками сапог, упали на бетон взлетной полосы. Подоспевший санинструктор суетливо ощупывал солдата.
— Одеяла принесите! — закричал Орлов. — Шевелитесь!
В Мою машину его и в ближайшую больницу!
Тут появился человек в гражданской одежде, которого в суматохе никто не замечал. Несмотря на жару, на нем был официальный костюм-тройка. Мужчина наклонился к подполковнику и строго произнес:
— Ближайшая больница в городе. Но отправлять туда солдата небезопасно.
— Вы кто? — спросил Орлов.
— Второй секретарь обкома партии. Послан лично первым встретить вас! Слово «первым» чиновник подчеркнул голосом.
На подполковника это не произвело никакого впечатления.
— Сабит Малалатов! — представился партийный босс.
Вид второго секретаря, его надутые гладко выбритые щеки, степенные манеры, пухлые руки, сцепленные на животе, традиционная униформа «партайгеноссе» разозлили Орлова.
— Но вы же добрались до аэродрома! — с вызовом сказал подполковник, неодобрительно разглядывая представителя партийной элиты Ошской области. Маскироваться, судя по всему, вам не пришлось!
— Я местный! — Маслянистая улыбочка расплылась по широкому как блин азиатскому лицу. — В городе и окрестностях очень неспокойно, товарищ военный… Оставьте солдата на аэродроме. Здесь он будет в безопасности. Или самолетом отправьте обратно. Кроме того, больница переполнена, медикаментов не хватает, врачи вряд ли окажут ему необходимую помощь! До свадьбы заживет! Верно? — Киргиз с наигранным состраданием нагнулся над солдатом и протянул руку, чтобы прикоснуться к раненому.
Но Орлов остановил его.
— Мой парень и еще двое поедут в Ош на вашей машине, — неприязненно заявил он. — Вы лично проследите за его размещением и лечением в больнице.
— Первый определил мне иные функции! — высокопарно заявил киргиз и стал буравить подполковника своими узкими азиатскими глазками.
— Какие же? — язвительно спросил Орлов.
— Осуществлять общее политическое руководство. Проконсультировать о местной специфике. Проводить до объектов, которые необходимо взять под охрану…
— Забирайте солдата — ив больницу… Виноградов, выдели двоих для охраны второго секретаря!
— Есть, товарищ подполковник! — козырнул майор.
— Это самоуправство, — надулся «партайгеноссе» и стал похож на объевшегося зерном тушканчика. Его щеки затряслись мелкой дрожью. — Вы игнорируете партийное руководство! Мы будем жаловаться в Главное политуправление и командующему округом! Подполковник, вы рискуете…
Орлов подошел вплотную к киргизу, деликатно взял его за лацкан пиджака и притянул к себе.
— У вас с людей кожу живьем сдирают! Детей насилуют… — Подполковник все сильнее оттягивал лацкан пиджака, заставляя партийца пригибаться. — В этом ваша национальная специфика? Так я ее по Фергане знаю! Риском меня тоже пугать не стоит! Это уже специфика моей службы! Поняли, товарищ второй секретарь?
Киргиз с натужным пыхтением пробовал освободиться из крепких рук подполковника.
— Приказы я получаю от командира полка. Пока имею один: произвести разгрузку и ждать дальнейших указаний, — продолжал Орлов. — Поэтому советую вам побыстрее убраться с аэродрома и в точности исполнить мою просьбу. Настоятельно прошу позаботиться о солдате, товарищ второй секретарь! Через полтора часа, если поступит команда, моя колонна войдет в город. Первое место, которое я посещу, будет больница и палата, где разместят бойца. Вы улавливаете?
Шофер партийного босса вышел из черной «Волги» и буквально разинул рот, наблюдая, как его шефа мутузит какой-то подполковник.
Майор Виноградов, возле которого стоял изумленный «лейб-кучер», деликатно тронул его за подбородок.
— Закрой рот, дружище! Ворона влетит, — сказал он с издевательской заботливостью.
— Ага! — клацнул зубами шофер. Его глаза чуть не выпадали из орбит. Происходило неслыханное: второе лицо в области отчитывал простой офицер. У верного нукера коммунистического бая такое ну никак не укладывалось в голове.
— Бегом к своей тачанке заводить мотор! — шепнул ему Виноградов. — Даю тебе полминуты. Не успеешь — раздавлю обкомовскую «Волгу» БРДМом. Ферштейн?
— Так точно, товарищ майор! — встал по стойке «смирно» шофер.
— Не забыл службу! Молодец! — Виноградов одобрительно похлопал водителя по животу, который не уступал чреву второго секретаря. — Постой! — задержал майор перепуганного шофера. — В городе скверно?
— Чего? — не понял тот.
— В городе что творится?
— А!.. — махнул рукой шофер. Жест этот, по всей видимости, должен был означать: словами происходящее не опишешь.