Святой и грешница
Шрифт:
— Надень это. И я не советую тебе злить мадам. Она еще бережно с тобой обходилась, но боюсь, скоро потеряет терпение.
Элизабет замялась, но решила послушаться и предалась сильным, но грубым рукам Грет. Жанель причесала ей волосы и накрасила губы.
— Ты прекрасна, — сказала она удивленно, и хотя Элизабет этому противилась, ей было приятно.
Вскоре появились первые гости, и началось веселье. Как и вчера, девушки угощали их вином и хлебом, шутили, играли в кости и снова и снова отправлялись на кровать или матрацы. Постоянно проигрывавший жирный горожанин, усадив Мару себе на колени, задрал ей платье и свой камзол и расстегнул штаны. Прежде чем взяться за зад Мары, он опустошил свой кубок. Через время, закрыв глаза, он пробурчал себе что-то под нос и ненароком столкнул пустой кубок на пол.
Элизабет сидела в темном углу на лавке, стараясь не отрывать взгляд от пола, не реагируя ни на слова, ни на звуки. И ей это практически удалось, но один гость, одетый несколько неряшливо, к которому мадам тем не менее обращалась не иначе как «господин», подошел к Эльзе и указал на блондинку в темном углу:
— Дай мне новенькую с белокурыми волосами. Кажется, ей грустно. Я точно ее развеселю! — Он порылся в кошеле.
— Я не знаю, подойдет ли она вам, — нерешительно покачала головой хозяйка.
— Почему?
— Ну, скажем так, она слишком молода.
Клиент удивленно уставился на Элизабет.
— Мне кажется, она постарше Анны, и уверяю тебя, у нашей хорошей девочки получится завести мужчину.
— Ну… — Эльза подбирала слова. — Как вы смотрите на тот факт, что у нее еще не было мужчин?
Мужчина ухмыльнулся.
— Девственница в твоем доме? Ты шутишь, Эльза!
— Клянусь вам, рыцарь фон Танн! Когда я в воскресенье ее осматривала, все так и было, а с тех пор я не спускаю с нее глаз.
— Значит, даже невидимый демон не приложил к ней руки! Но, мадам, разве не запрещено предлагать девственниц?
— Разве я вам ее предлагала? Не припоминаю такого. Это вы ее жаждете, но я не давала согласия, — уточнила хозяйка борделя.
Лицо мужчины расплылось в широкой ухмылке.
— Ах, Эльза, мы знаем, в чем твое слабое место, не так ли? — Он развязал кошель, и монеты зазвенели. — Сколько? Но учти, я делаю тебе одолжение. После этого у тебя в доме не будет девственницы и ты сможешь спокойно ожидать визит палача.
— Ах да, — ехидно улыбнулась мадам, — вы берете на себя неприятное бремя, чтобы сделать мне одолжение?
Фон Танн покачал головой.
— Нет, такого я не говорил. Я бы не решился так дерзко врать. Список прегрешений, в которых мне в воскресенье нужно исповедаться, уже достаточно длинный. Поэтому мне не нужно вешать на себя еще одну ложь. Хватит церемоний, называй цену!
— Три шиллинга, — выпалила Эльза.
— Ты жадная баба, — скривился дворянин. — Два шиллинга и два пфеннига, и не монетой больше!
— Если вы заплатите три, то сможете пойти в мой дом, — предложила Эльза. — Там вам никто не помешает, и я обещаю, что через полчаса я не буду торопить вас домой.
Мужчина достал из кошеля три шиллинга и положил их в руку мадам.
— И принеси мне кувшин вина.
Элизабет вжалась в стену, но ее это не спасло. Клиент схватил ее за руку.
— Ну, пойдем, не ломайся, — сказал он приветливо и потащил девушку в дом напротив.
Элизабет словно парализовало. Кровь стучала у нее в ушах, и только одна мысль билась в голове: «Это неправильно! Так нельзя!» Рыцарь фон Танн увлек ее по тропинке, словно тряпичную куклу, к дому Эльзы Эберлин. Оказавшись внутри, он отпустил ее руку, зажег масляную лампу и отнес девушку за перегородку, где стояла кровать. Повесив лампу на держатель, он упал на матрац.
— А мадам удобно спит, — протянул он, глядя на Элизабет, которая до этого момента даже не шевельнулась. — Иди сюда, не робей.
Широко открытые глаза девушки в свете пламени напоминали зеленые лесные озера. Вздохнув, фон Танн подошел к ней и положил руки на талию.
— Ну, иди сюда, ты могла бы быть и поласковее. Мне это стоит три шиллинга!
Он поцеловал ее в губы и попытался просунуть язык сквозь ее зубы. Элизабет укусила его. Завопив от боли, мужчина отскочил назад, а Элизабет закричала. Прижавшись к стене, она кричала так пронзительно, что звенело в ушах.
— Заткнись, идиотка, — приказал он, прижимая руку ко рту и чувствуя вкус крови.
Элизабет не умолкала.
— Да успокойся ты, наконец, — промычал он и залепил ей пощечину, но она все равно продолжала кричать.
В этот момент дверь распахнулась и вошла мадам с кувшином вина.
— Я хотела посмотреть, все ли здесь… — она окаменела. — Нет, здесь не все в порядке!
Рыцарь фон Танн упал на кровать, закрыв уши от крика.
Мадам осторожно поставила вино на стол и приблизилась к девушке.
— Немедленно прекрати орать, — прошипела она.
Элизабет прикрыла рот рукой и уставилась на хозяйку дома так, будто та появилась из кошмарного сна.
— Что это тебе вздумалось?! — завопила Эльза.
— Она прокусила мне язык! — пожаловался клиент. — Я бы предпочел отказаться от таких сюрпризов!
Эльза сняла со стены ремень.
— Рыцарь фон Танн, вы хотите ее наказать?
Тот покачал головой.
— Я предоставляю это тебе. Я пришел сюда, чтобы упасть в нежные женские объятия, а не избивать до крови. Пришли мне кого-нибудь, кто меня не укусит и не даст по яйцам.
Эльза поклонилась.
— Господин фон Танн, мне очень жаль, что мы доставили вам неприятности. Я все улажу и позабочусь о том, чтобы эта ночь вам приятно запомнилась.
— Надеюсь, все закончится хорошо и для меня, и для тебя! — ответил он, и Эльза была не так глупа, чтобы не услышать в его словах угрозу.
— Минуточку. Выпейте пока, это поможет вам забыть о боли. Я принесу еще вина из виноградников Вюрцбурга.
Она схватила Элизабет за запястья и с силой потащила за собой к двери.