Святой и грешница
Шрифт:
— О нет, как я могла забыть об этом! Как раз поэтому нож и не помешает! У меня есть глаза и уши. В воздухе витает странное напряжение, вскоре разразится сильная гроза. Не знаю, где мы окажемся в конце.
— У тебя острый ум и хорошее чутье, — тихо заметила Элизабет.
Жанель, запрокинув голову, посмотрела на ясное летнее небо.
— Ни единой тучки. Ты, наверное, имеешь в виду не ту грозу, которая обрушится на нас сверху.
— Нет, — покачала головой Грет. — Она надвигается с той стороны Майна, из города.
Ее взгляд устремился к рыцарям, беседовавшим в тени ворот с
— Вы только посмотрите. Я прямо чую, что с ними не все так ладно.
— Мне тоже всегда неприятно, когда они ко мне приближаются, — добавила Элизабет. — Но я списывала это на свою чрезмерную чувствительность.
Грет серьезно на нее посмотрела.
— Никогда так не делай! Доверяй своим ощущениям, потому что в нас есть что-то более хитрое, чем наш разум, и это предостерегает нас от опасностей. Будь осторожна! С тобой однажды сыграли злую шутку, и ты понятия не имеешь, как это произошло.
Только когда Элизабет пообещала быть бдительной, Грет отправилась на кухню, а Жанель вернулась в покои в западном крыле, чтобы подготовить наряд Элизабет для сегодняшнего вечера и принести теплой воды в кувшин для умывания.
Элизабет еще какое-то время оставалась одна во дворе. Мысленно она вернулась к Альбрехту. Где он? Что делает и почему не объявился за две недели? Он вел себя так, будто его чувства к ней угасли.
Он теперь каноник и принадлежит церкви.
Но разве это причина не разговаривать с ней и не давать о себе знать?
Он, наверное, занят, оправдывала Элизабет его молчание.
Кроме того, его не очень жалуют в крепости. Может, ей стоит отправиться в город и поискать Альбрехта? Но разумно ли проникать в капитул? Она вспомнила лица каноника фон Грумбаха и его слуги Фритца Хазе. Что будет, если она попадется им на пути?
Каноник разоблачит ее бесчестное прошлое? Она представила себе Ганса фон Грумбаха с его серьезным лицом, на котором ничего невозможно прочитать. У нее не было ответа. Но она была уверена, что Фритц Хазе не упустит возможности разоблачить ее перед всем капитулом и прежде всего перед Альбрехтом фон Вертгеймом как греховную лгунью. Значит, ей не оставалось ничего другого, кроме как ждать, что он сам даст о себе знать. С чувством безысходности она вернулась к себе в комнату. Жанель ждала ее со сверкающими глазами.
— Смотри, это письмо оставил для тебя посыльный и заставил меня поклясться, что я передам тебе его лично.
Элизабет узнала печать с орлом и тремя розами на крошечном куске пергамента. Это был герб графов фон Вертгейм. Она быстро сорвала печать и, развернув письмо, прочла:
Ждать осталось недолго. Дело сдвинулось с мертвой точки. Попрощайся и держись от него подальше. Ты не должна разделить его участь! Я поддержу тебя. Доверься! А.
Глава 26
Следующие два дня Элизабет провела в лихорадочном ожидании, но ничего необычного не произошло. Она то и дело разворачивала листок пергамента, чтобы прочитать слова
Смеркалось. Жанель, пройдясь по комнате, зажгла свечи и остановилась перед Элизабет.
— Что с тобой? Ты уже целую вечность сидишь с вышивкой на коленях, не сделав ни одного стежка.
Элизабет попыталась улыбнуться.
— Ничего. Я просто задумалась.
Жанель кивнула.
— Знаю, о письме. С тех пор как ты его получила, ты совершенно изменилась.
Элизабет хотела поспорить, но вместо этого произнесла:
— Да, письмо и то, что оно может значить для нас.
— Мы сделаем все, что будет в наших силах, — не расспрашивая Элизабет, ответила Жанель, положив платье на кровать.
Жанель уже пережила тяжелые времена и, радуясь новой работе в крепости, отчетливо понимала, что в любую минуту может лишиться ее. Но казалось, ее это абсолютно не пугает. Элизабет, к своему стыду, вынуждена была признать, что боится приближающихся к крепости Мариенберг перемен.
— Ты не собираешься переодеваться? — спросила Жанель, потому что Элизабет продолжала задумчиво сидеть на месте. — Уже, наверное, подают еду.
— Я не хочу есть, но все же пойду, чтобы поужинать вместе с отцом.
«Кто знает, сколько мне еще посчастливится наслаждаться этим», — добавила она про себя.
Жанель помогла ей переодеться и в конце положила ей на плечи шелковый платок.
— Тебе еще что-нибудь нужно, прежде чем ты ляжешь спать?
— Нет, почему ты спрашиваешь? У тебя, случайно, не намечается свидание? — пошутила Элизабет.
Жанель отрицательно покачала головой.
— Нет уж, спасибо, на мужчин я еще не скоро посмотрю. Грет ждет внизу во дворе. Ей разрешили выйти из кухни до того, как надо будет мыть посуду после трапезы. Так что, если ты не против, я бы хотела с ней встретиться.
— Ну, разумеется, иди, — сказала Элизабет с улыбкой на лице, но затем вздохнула. — Я бы тоже лучше пошла с вами погулять, чем проводить еще один вечер в компании Герадины и рыцарей фон Кере и фон Зекендорф.
В коридоре Жанель пошла направо, а Элизабет за ней, хотя прямой путь в большой зал лежал в другом направлении.
— Поздороваюсь с Грет, ведь я ее уже два дня не видела. Я ничего не пропущу в большом зале, отец все равно приходит позже.
Девушки пошли через мост к юго-восточной башне и спустились по винтовой лестнице возле хорошо укрепленного хранилища, в котором епископ прятал свои сокровища, и мимо архива. Жанель уже спустилась по лестнице, как Элизабет вдруг остановилась.