Святой Камбер (Легенда о Камбере Кулдском - 2)
Шрифт:
– Нет, Я просто.., просто обнимал тебя.., брат. Камбер улыбнулся и принялся поправлять и разглаживать свое облачение.
– "Брат". Какое чудесное слово, ты можешь говорить так.
– Он с любовью смотрел на Йорама.
– По-моему, это большая честь, чем быть твоим отцом.
Йорам нагнул голову и заморгал, прогоняя слезы, потом поднял глаза и улыбнулся.
– Пойдем.., отец. Пора придавать этому слову второе значение.
Гордый, он умолк, взял ризу и перебросил через руку отца, зажег восковую свечу, вложил ее в руку соискателя священного сана.
Крошечная
Все это Камбер мгновенно увидел и внес в память. Изумляли и присутствующие. Им было тесно в маленькой часовне, а она казалась совсем крошечной.
Энском в полном облачении располагался левее алтаря, возвышаясь над остальными. Его лицо было непроницаемо. Рис и Эвайн стояли справа, отделенные от архиепископа келдишским ковром, постеленным у ступеней алтаря. Где-то позаимствованные михайлинские мантии преобразили молодых супругов. Золотые волосы Эвайн не уместились в капюшоне и ниспадали до пояса. Они с Рисом приветливо и многозначительно улыбались вошедшим.
Йорам затворил дверь и задвинул тяжелый засов. Энском сошел со ступеней у алтаря и знаком пригласил Камбера ступить на ковер, переливавшийся, как россыпь драгоценных камней. Камбер опустился на колени, поцеловал кольцо архиепископа, и тот помог ему подняться.
– Переведи дух, пока мы будем ставить преграды, друг мой. Мы используем тот вид защиты, который был обнаружен тобой. Эвайн и Рис настаивали на этом выборе.
Выпрямляясь, Камбер сдержал улыбку, вспоминая, что в последний раз они ставили эти преграды в этой же самой комнате. В ту ночь они надеялись наделить священника-принца деринийским могуществом, а в эту - дерини давал священные обеты. Эта проведенная им параллель веселила и пугала его.
Камбер стоял, вытянувшись и откинув голову назад, чтобы ни на что не отвлекаться, он щурил глаза и чувствовал тепло восковой свечи в правой руке и совсем иное - тепло ризы - на сгибе левой. Стоявший рядом Йорам поклонился архиепископу и взошел к алтарю. Справа и немного позади стояли Рис и Эвайн. Слева слышалось учащенное дыхание Энскома. Камбер в последний раз перед шагом в новую жизнь углубился в себя.
Спустя мгновение Эвайн вышла вперед и опустилась на колени возле ступеней. Йорам наклонился, поцеловал алтарь, взял в левую руку новую восковую свечу и правою плавно приблизился к нетронутому фитилю.
Вспышка. Свеча разгорелась. Йорам повернулся, приглашая Эвайн подойти. Когда Эвайн взойдет по ступеням, возьмет свечу и зажжет большую свечу на востоке, они все должны начать передавать энергию формирующимся преградам.
Вспыхнуло пламя восточной свечи, Эвайн вернулась и, прикрывая пламя ладонью, спускалась по ступеням, направляясь к свече справа от Камбера.
Камбер зажмурился и обратил свой мозг к возведенным преградам, ощущая концентрацию энергии вокруг. Эвайн зажгла свечу справа и продолжала путь. Он услышал шипение новой щепоти ладана, подсыпанной в дымившее кадило, и перестал оценивать происходящее. Йорам с кадилом отмеривал шаги перед алтарем, и Камбер растворялся, слушая его.
Incensum istud a te benedictum... Пусть эти благословенные благовония вознесутся к Тебе, о, Господи. Et descendat super nos praesidium tuam. И пусть Твои покрова защитят нас.
Эвайн зажгла последнюю свечу слева, и Камбер слышал, что она возвращалась. В воцарившейся тишине позвякивали звенья цепочек качавшегося кадила, Йорам окурил священным дымом сестру и повернул направо, чтобы повторить ее путь. Когда его голос вновь поплыл среди курений, Эвайн заняла место позади отца.
– Terribilis esl locus iste: hiс domus Dei est, et porta caeli... Устрашитесь - это дом Господен и врата Небес, да будет наречен он обителью Бога.
Йорам обошел по кругу и теперь кадил внутри него, овевая часовню сладким дымом ладана. Закончив, он оставил кадило у алтаря и вернулся, чтобы встать справа от Камбера, а Рис занял обычное место Целителя прямо перед ним.
С закрытыми глазам Камбер остальными своими чувствами тоньше воспринимал ход вещей. Вот Эвайн возвела руки и всем существом взывает к тому, чье присутствие так необходимо им. К ее внутреннему порыву примешивались какие-то реальные звуки и появились неуловимые, летучие чувства, когда она начала заклинание.
– Мы вне времени и вне земли. Как просили об этом наши предки, мы соединяемся в одно целое. Все присутствующие склонили головы.
– Именами твоих благословенных апостолов - Марка, Луки, Матвея и Иоанна именами твоих ангелов, всеми силами Света и Тьмы, мы призываем Тебя, о, Всевышний. Защити и сохрани нас, - продолжала Эвайн.
– Так было, есть, да пребудет вовеки. Per omnia saecula saeculorum.
– Аминь, - разом слетело с губ. Не открывая глаз, Камбер опустился на колени. Мимо прошел Энском, чтобы подняться на алтарь и начать службу.
– Introibo ad altare Dei, - произнес архиепископ.
– Я взойду на алтарь Божий.
– Ad Deum qui loetificat juventutem meam. Всевышнему, который дает мне счастье молодости.
– Эти слова принадлежали Йораму, последовавшему за архиепископом.
– Judica me, Deus... Суди меня, о, Господи, и отдели от нечестивцев.
До тех пор пока Энском не закончил короткой молитвы, месса шла своим привычным путем. Когда последние слова замерли в тишине, Камбер наконец прибавил к прочим чувствам свое зрение.
Эвайн и Рис стояли слева, Йорам подхватил под правую руку, помогая подняться. Энском был у аналоя, он потянулся за своим посохом архипастыря, и драгоценная митра сверкнула, отражая огни свечей гранями своих каменьев. От лампады лицо архиепископа было чуть красноватым. Он заговорил странно спокойно, почти безмятежно.
– Сейчас мы стоим в доме Господнем, в центре Вселенной, в которой мы лишь гости ненадолго. Здесь, перед Всевышним и другими Силами, которые мы призывали, мы обращаемся к Камберу Кириллу Мак-Рори, принимающему священный сан...