Святой конунг
Шрифт:
— Слава Богу, что ты женщина! — прошептала она.
Ветер утих, когда корабли подошли к Хьялтланду. Это было в полдень третьего дня после того, как они оставили норвежский берег.
Показались скалистые острова, и по мере приближения кораблей к берегу, Сигрид стал различать фьорды и долины.
Теперь она чувствовала себя лучше; ее радовал вид островов и моря.
После того как прекратился дождь и улегся ветер, она переоделась в сухую одежду, хотя ей это и пришлось делать на виду у мужчин, в отсутствии укромного уголка.
Но Кальв только рассмеялся, когда она пожаловалась ему на это.
— Ты просто избалована, — сказал он. — Ты думаешь, как живет большинство людей?
Сигрид содрогнулась при мысли о том, что большинство людей привыкло спать в больших залах; и только у некоторых были свои закрытые спальни.
Внезапно Кальв взял ее за плечи, глаза его сверкали.
— Что ты скажешь, если я повалю тебя на дно и возьму на глазах у всех? — спросил он.
Она невольно отшатнулась от него.
— Я скажу, что ты просто рехнулся! Ты просто выставишь нас обоих на смех, ведь я уже старая…
Он захохотал.
— Не такая уж ты и старая, — сказал он. — Если бы я сделал это, тебе следовало бы гордиться мной, а не злиться.
Она покачала головой.
— Не понимаю, что на тебя нашло, Кальв, — сказал она. При этом она не осмеливалась смотреть ему в глаза.
Он отпустил ее, и она, идя по кораблю, все еще качала головой. Она была смущена; смущена поведением Кальва и своими собственными мыслями.
На следующий день они увидели Оркнейские острова. И Сигрид была разочарована.
Если Хьялтланд привлекал взор своими фьордами и горами, то на этих островах были только низкие, иссушенные ветром холмы.
Они плыли на юг вдоль берега; Кальв указывал пальцем на острова и называл их по порядку: остров Ринанс, остров Санд, остров Стрьон и, наконец, самый большой, остров Росс.
Повернув к западу и идя против ветра, они свернули на мачте парус; мужчины взялись за весла. Проходя через пролив, южнее Росса, они проплыли между двух маленьких островков; Кальв сказал, что пролив этот называется Холмесундом; пролив заканчивался широкой бухтой. Они продолжали плыть по северной стороне бухты, направляясь к маленькой бухточке, лежащей вблизи мыса, где берег снова поворачивал е северу. Кальв сказал, что мыс этот называется Эрфьера.
— Посмотрим, дома ли ярл, — сказал он, — или же он в Катанесе.
— Где находится Катанес? — спросила Сигрид. Кальв указал на юг в сторону островов.
— Это самая северная точка Шотландии, — сказал он. — Торфинн ярл унаследовал эту землю от деда по матери; у него есть земли и на западном берегу Шотландии, и еще он владеет Судерскими островами.
— А это острова Рёгнвалд и Хо, — сказал он, указывая на самые крупные острова, лежащие между их кораблем и шотландским берегом.
Взгляд Сигрид переходил с одного острова на другой. И все они казались ей низкими, иссушенными ветром и пустынными; человек, стоящий на таком острове в полный рост, должен был казаться не ниже надгробного камня. Один только остров Хо возвышался над бухтой, напоминая огромного морского тролля, высунувшего голову и плечи из воды.
Когда они подошли к берегу, на пристань вышли вооруженные люди, чтобы узнать, с мирными ли намерениями они прибыли. Кальв послал на берег лодку с известием о том, кто он и зачем прибыл. Вскоре со двора вышел сам ярл и спустился вниз, чтобы встретить их.
Был прилив, и Кальв подогнал корабль к самому берегу. После этого он сошел на берег сам и перенес Сигрид.
На борту корабля послышались шутки и смех по поводу того, кому из мужчин какую женщину нести. Наконец, с визгами девушек и грубыми шутками парней, дело было сделано; все были на берегу, и корабль втащили на сушу.
Корабль Тронда тоже подошел к пристани и был вытащен на берег во время отлива.
Кальв и Сигрид поздоровались с ярлом; она с облегчением вздохнула, видя, что он радушно принимает их.
Но Сигрид редко видела в своей жизни таких безобразных мужчин, как Торфинн ярл. Его нос напоминал клюв, к тому же он был еще кривым, и даже когда он улыбался, то так кривил рот, что получалась просто ухмылка. Он был высок, с огромными руками и ногами; его руки казались в полтора раза длиннее, чем у других людей; и Сигрид подумала, что такие руки хорошо служат ему, когда держат меч.
Оставив на корабле стражу, Кальв вместе с Сигрид последовали за Торфинном во двор; Тронд и Суннива тоже были с ними.
Пока они поднимались наверх, Сигрид смотрела по сторонам. Вокруг была пышная зелень, но сколько она не присматривалась, она не могла заметить ни одного дерева.
Усадьба находилась над обрывом, откуда открывался вид на пролив и острова. На обеих сторонах холма зеленели поля. Большинство домов были низкими; благодаря торфяным стенам и крышам дома вливались в единое целое с окружающим пейзажем. В усадьбе был внешний и внутренний двор; внутренний двор был окружен маленькими домами, в которых, как решила Сигрид, жили рабы.
Они вошли в большой зал: сначала ярл, за ним Кальв и Тронд, а потом уже Сигрид и Суннива.
Навстречу им вышла фру Ингебьёрг; с сияющей улыбкой она протянула руку Сигрид. «Она совсем ребенок», — подумала Сигрид. Ингебьёрг было восемнадцать, но Сигрид она показалась моложе, и рядом с Торфинном ярлом, которому было уже под сорок, она выглядела совсем юной.
И тут Сигрид вспомнила, что ей самой было всего лишь пятнадцать лет, когда она в качестве хозяйки прибыла в Эгга. И тем не менее она была уязвлена тем, что Тора не сразу отдала ей все ключи.
Рядом с безобразным, угловатым Торфинном Ингебьёрг, с ее мягкой застенчивостью, казалась Сигрид зачарованной троллем девой.
И когда Сигрид услышала, как Ингебьёрг путается в словах и заикается, приветствуя их, ей показалось, что что-то здесь не так. Сильнее всего она заикалась, когда очередь дошла до Тронда.
В Аустроте она казалась Сигрид уверенной и радостной, теперь же все это с нее как водой смыло.
И когда поздно вечером Сигрид улеглась в постель, ей все еще казалось, что пол под ней качается. Заперев дверь на засов, Кальв лег рядом с ней; тяжело вздохнув, он сказал: