Святой против Треугольника
Шрифт:
– Ну что ж, его ожидает приятный сюрприз в вашем лице, – быстро отпарировал Джейсон.
Автомобиль въехал на площадь перед замком, тяжелая решетка без малейшего скрежета поднялась...
– Какой прогресс в этом средневековье, – заметил Святой, нажав на акселератор.
Автомобиль въехал в крепостные ворота. Никто их не встречал, все казалось вымершим.
– Не беспокойтесь, – пояснил Фергус, – здесь так всегда. Вне сомнения, за ними наблюдали, так как одна из дверей медленно повернулась, а подъемный мост встал на место. Из динамика, спрятанного в кладке столба,
– Добро пожаловать!
Фергус вышел первым и поднялся по ступенькам террасы. Перед ним отворилась дверь, и на пороге появилась фигура лакея, одетого по моде прошлого века, в напудренном парике.
Смешение стилей, как видно, не коробило Бартона.
– Мистер Бартон вас ждет, – объявил лакей.
Действительно, снова раздался тот же искаженный динамиком голос:
– Входите, входите! Вот уже семьдесят лет я жду этого момента... и у меня осталось мало времени. Входите!
Прибывшие прошли в огромный зал. Сине-зеленый таинственный свет проникал через три высоких окна с витражами и выхватывал из полумрака огромный камин, возле которого стояло кресло-каталка с сидящим в нем человеком. Несмотря на сильную жару снаружи, в камине горели целые бревна: отблески танцующего пламени смешивались со светом, проникающим в окна, и благодаря этому зал имел совершенно фантастический вид. Вдоль стен стояли доспехи всех времен и народов, а сами стены были сплошь увешаны оружием. В дальнем углу возвышалась конная статуя закованного в доспехи рыцаря, как бы приготовившегося к турниру.
Мэри шла во главе группы, она едва передвигала ноги – так на нее подействовала обстановка.
– Ну, идите же! – проворчал голос. – Кого вы собираетесь мне представить, Фергус?
Старик развернул кресло и довольно ловко поехал навстречу своим посетителям. Некоторое время он разглядывал их, слушая, как адвокат представлял прибывших:
– Вот Мэри Грин и Крис Джейсон, мистер Бартон.
Острый взгляд старика переходил с одного на другого, потом он скривился, изображая улыбку:
– Мэри Грин... внучка Дэниса Грина, я полагаю?
– Да, мистер Бартон... – выдавила из себя Мэри.
Он кивнул головой и что-то пробормотал.
– А вы? – спросил он, рассматривая Криса.
– Мой дед – Билл Джейсон.
– Старый Билл, – пробормотал Бартон.
Его голова поворачивалась с быстротой, поразительной для такого старого человека. Он был похож на грифа, возраст которого было трудно определить. Бартон повернулся, чтобы посмотреть на Святого.
– А ты? – спросил он. – Тебя я не приглашал. Кто ты? Репортер? Меня не удивит, если ты окажешься авантюристом – ты предчувствуешь запах миллионов, да?
Святой вынул сигарету и закурил.
– Ты тоже мне нравишься, Амос Бартон, – с улыбкой заявил он.
– Браво! – одобрил старик. – Иди, садись сюда. Держу пари, что ты интересуешься этой девочкой. Садись и ты, Мэри Грин. Ты мне нравишься, малышка...
Один момент он смотрел на нее: нежная улыбка преобразила его морщинистое лицо, насколько это было еще возможно. Потом пронзительный взгляд его блеклых глаз устремился на Джейсона.
– Садись ты тоже, мой мальчик. А вы, Фергус, оставайтесь там!
Он командовал, и никто не собирался возражать ему. В нем чувствовалась личность. Лакей в костюме прошлого века молча подвинул столик на колесах, совершенно современный, на нем стояли бутылки, стаканы, ведерко со льдом. Он осведомился о желании каждого и занялся напитками. Амос Бартон уронил подбородок на грудь, но он не спал, это было видно по его пальцам, которые время от времени сжимались. Наконец он поднял голову:
– Не спрашивайте меня ни о чем! Ни о чем не спрашивайте меня! Я сам расскажу, как семьдесят лет тому назад убил ваших дедов, одного и другого.
Взгляд старика переходил с Криса на Мэри, он снова улыбался. Он ждал протестов, но их не последовало. Только Мэри задрожала, а Святой заерзал в своем кресле. Старый человек искоса посмотрел на него и подмигнул.
– Как тебя зовут? – небрежно спросил он.
– Саймон Темплер, – ответил тот.
Глаза Бартона блеснули.
– Святой! – сказал он. – Ты поймешь меня лучше, чем эти желторотые.
Его рука указала на стеклянную коробку восхитительной старинной работы, попавшую сюда, возможно, из какого-нибудь поместья на берегу Луары: там были сигареты и сигары.
– Угощайтесь!.. Фергус, где документы?
Адвокат протянул бумаги, которые он взял у Мэри и Криса. Бартон бегло просмотрел их.
– Дэнис Грин... Билл Джейсон... – бормотал он. – Двое моих товарищей... моих, Амоса Бартона, который убил их обоих... убил, чтобы украсть... У вас есть кусочки серебра? – перебил он себя резким тоном, напомнившим о былой силе этого человека.
Джейсон и Мэри показали ему свои талисманы, а Бартон сунул свою морщинистую руку под пиджак и достал такой же кусок серебра, может быть, более грязный, висевший на кожаном ремешке. Он сильно дернул, и ремешок порвался.
– Дайте сюда, – приказал он.
Крис и Мэри молча повиновались. Бартон взял три обломка серебра и легко соединил их. Потом он положил то, что у него получилось, на ладонь и показал им.
– Кто-нибудь из вас представляет себе, где могло находиться это семьдесят лет тому назад?
Саймон тут же ответил, холодно и спокойно:
– На сбруе лошади. Лошади дилижанса... я полагаю... и этот дилижанс...
Он не закончил фразы, Бартон поднял голову и пристально посмотрел на него: гримаса обнажила желтые зубы, и в полумраке зала раздался сухой смех.
– Браво, Святой! – воскликнул старик. – Тебе не нужно было долго думать, чтобы понять! И именно потому ты здесь, не так ли? Ну что ж, ты не будешь огорчен. Да, этот медальон украшал голову лошади, тащившей дилижанс из Вирджиния-Сити в Барстоу... Лошадей гнали до полного изнеможения по невероятным дорогам... Да и были ли тогда дороги? А на сбруе не было железа, все было серебряным, и эти украшения служили также и деньгами... Все мы были молоды... И Дэнис... И Билл... А также и Амос Бартон... Амос, которого вы видите перед собой сидящим в каталке и прикованным к ней до тех пор, пока его старое сердце не перестанет биться.