Святой Рейтинг
Шрифт:
В продолжение пламенной речи Лефтенант с непонятным выражением лица смотрел на доктора, Мориурти мрачно цедил коньяк, а бледный Сидоров мучительно хмурился. Корней растерянно хлопал коротенькими бесцветными ресницами, и явно ничего не понимал, однако выглядел несчастным. Что касается Фёдора, то он вызывающе обнял Валю-Киру за плечи и прижал к себе. Девушка не сопротивлялась – напротив, прильнула к Фёдору, словно в поисках защиты. Близость возлюбленной не мешала сыну эфира внимательно слушать программное выступление Хаоса. Нельзя отрицать, что в пафосных
Дойдя до этого пункта в своих размышлениях, Фёдор почувствовал, что бороться со сном больше нет сил. Сейчас бы хоть какой-нибудь стимулятор… Но взять его было неоткуда, и Фёдор принялся кусать себя за руку. На пятом укусе он заснул – прямо так, сидя. И снился ему
Третий сон Фёдора Николаевича
Сидя на берегу моря за шахматным столиком, Фёдор и наставник Суй Кий играют в подкидного дурака. Оба одеты в просторные белые халаты и сандалии на босу ногу. Фёдор проигрывает, но это его нисколько не огорчает.
– Не везёт в карты, значит, повезёт в любви, – говорит он, сдавая.
– В любви тебе уже повезло, – жестом возражает наставник, – но это сейчас не главное… Как обстановка?
Фёдор коротко рассказывает о сумасшедшем докторе, возомнившем себя богом, и его чудовищных планах. Суй Кий внимательно слушает, неторопливо поглаживая седую реденькую бородку.
– Что ты об этом думаешь? – спрашивает он жестом, когда Фёдор заканчивает рассказ.
– Я за свою видеопанель кому хочешь горло перегрызу, – просто говорит сын эфира. – И каждый так. Это ж надо додуматься: оставить народы мира без телевидения…
– Это понятно, – нетерпеливо перебивает жестом Суй Кий. – Делать-то что будешь?
Фёдор задумчиво смотрит на синюю морскую гладь. Чистейшие волны, пронизанные лучами солнца, набегают на жёлтый береговой песок и вкрадчиво лижут пятки. Маленький оранжевый краб воровато крадётся к выброшенной прибоем рыбке.
– Не знаю, – честно признаётся сын эфира. – Дать бы ему в репу, чтобы всю дурь вышибить… Да ведь не факт, что получится. Уж больно силен, гад. Тьмой египетской командует, людей в нечисть обращает, опять же – мухой летать умеет…
– Боишься? – жестом спрашивает наставник, щурясь.
– Никого я не боюсь, – хмуро отвечает Фёдор, тасуя колоду. – И, чует моё сердце, стычки не избежать. Но не могу же я просто так, без повода…
Суй Кий усмехается в бороду.
– Не волнуйся, – жестом успокаивает он воспитанника. – Повод он тебе сам предоставит, да такой, что и не захочешь – кинешься. И я бы не преуменьшал твоих возможностей…
Он заботливо кладёт руку на лоб Фёдора.
– Помнишь, однажды во время тренировки в Хаудуюдуне ты пропустил от меня «Полёт пятки в лобную кость, дарящий врагу покой и забвение»? – мягко
– Как не помнить, – ворчит Фёдор. Действительно, забудешь тут! Разноцветные искры из глаз, взлёт над полом и жёсткое приземление плашмя с последующей отключкой минут на пятнадцать…
– Так вот, – продолжает наставник, делая таинственный жест, – ты мне за этот «Полёт» ещё спасибо скажешь. Если уцелеешь, конечно…
– Добрый ты, ёксель-моксель, – хмыкает ничего не понимающий Фёдор. За что благодарить-то? За то, что получил в лоб? А впрочем, тяжело в учении – легко в бою…
Суй Кий качает головой.
– Я рассмотрел двадцать один вариант развития событий, – сообщает он неторопливым жестом. – В десяти из них ситуация складывается в твою пользу. В десяти других – в пользу Хаоса.
Фёдор быстро считает на пальцах.
– Ещё один остался, – напоминает он.
– Совершенно верно, – жестом соглашается наставник. – В этом варианте может проявиться случайный фактор, который сейчас предусмотреть и учесть невозможно. Но в целом ситуация далеко не безнадёжна, даже с учётом тайного знания, которое Хаос почерпнул из ноосферы. Всё, что мог, я для тебя сделал. Остальное в твоих руках.
Фёдор вспоминает Хаудуюдунь, древний монастырь, долгие занятия с наставником, и на душе у него теплеет.
– Спасибо, учитель, – говорит он дрогнувшим голосом, и, отложив карты, пытается преклонить колено.
Суй Кий поднимает его.
– На здоровье! И вот что…
Он колеблется, подбирая жесты.
– Я не говорил тебе раньше, но теперь скажу. – Он испытывающе смотрит на ученика. – Волей обстоятельств ты оказался в центре запутанной интриги. Глобальной тёмной интриги. На самом деле всё плохо, Фёдор. Хуже, чем ты можешь представить…
– Кто виноват? Что делать? – спрашивает Фёдор, нахмурившись.
– Нет времени объяснять. Но два момента ты должен усвоить намертво. Первое: не удивляйся ничему, что может произойти. И второе: помни, что лучшее нападение – это защита… Ты меня понял?
– Нет, – виновато признается Фёдор.
– Вот и хорошо, – говорит наставник успокаивающим жестом. – Тут понимать ничего не надо. Тут главное запомнить. А теперь прощай!
– Подожди, наставник, – останавливает его Фёдор. – Ты мне скажи, на фига Хаосу понадобились апостолы? Он что, действительно возомнил себя господом-богом?
– Возомнил, – отвечает Суй Кий насмешливым жестом. – Но ты прав: апостолы ему не нужны.
– Зачем же тогда лапшу на уши вешать?..
– Время тянет. Присматривается. Усыпляет бдительность. Решает, что с тобой делать, – лаконичным жестом поясняет наставник.
– Со мной?..
– А ты разве не понял, что мешаешь ему, и он тебя опасается?
Суй Кий встаёт, сбрасывает халат, и, оставшись в белой набедренной повязке, устремляется к морю. Пробует солёную влагу ногой и решительно ступает на волну. Неторопливо идёт лицом на горизонт. Но сделав несколько шагов по воде, наставник вдруг оборачивается.