Святые Спасения
Шрифт:
Ирелла метнула на Александре удивленный взгляд; оне ответило ей тем же.
— Таким образом, — продолжил Иммануээль, — мы посвятили себя разработке того, что Энсли предпочитает называть технологией вооружения.
— Значит, вы собираетесь помочь нам захватить анклав оликсов? — спросило Александре.
— Воистину так. Я придерживаюсь мнения, что оликсов нельзя оставить безнаказанными, — особенно в свете их воздействия на историю человечества.
За спиной Иммануээля колонна вспыхнула и замерцала разными цветами.
— Могу я спросить, многие ли из вас придерживаются такой точки
— Последний вопрос сейчас не имеет ответа. Многие из нас уже ушли; они начали расширяться и заселять свои собственные домены.
— Кто же ушел?
— Они назывались фракцией выхода; они опровергают понятие межвидового конфликта, справедливо считая его незрелым и неуместным для столь высокоразвитых эволюционно созданий, как мы. Нам не нужна борьба; мы способны просто возвыситься над подобными ситуациями животного происхождения. Мы верим, что оликсы не способны захватить и окуклить нас. Однако, поскольку мы начали изменять скорость вращения звезды, оликсы неизбежно однажды прибудут сюда. Поэтому фракция выхода и отбыла, отправившись к другим звездам, где они обоснуются в новых пространственно–временных доменах.
— Ты имеешь в виду анклавы? — спросила Ирелла.
— Полагаю, некоторые территории «выходцев» включат альтернативные скорости времени относительно пространства–времени вселенной, так что — да.
— Убежище! — воскликнул Деллиан.
— Новые святилища, — поправил Иммануээль. — Мы ничего не знаем об Убежище, которое основали люди Фабрики и Като.
— Сколько же народу было в этой фракции выхода? — поинтересовалась Ирелла.
— Пятьдесят семь тысяч восемьсот тридцать два, — ответил Иммануээль. — Каждый из них создал эскадру мощных боевых крейсеров на случай, если они столкнутся с кораблем Решения прежде, чем смогут основать свой домен.
— Прошу прощения. Каждый? — Вопрос Иреллы вызвал бурное перешептывание аудитории за ее спиной.
— Да.
— Ты хочешь сказать, что все они пошли своими путями? — недоверчиво уточнила она.
— Конечно. Мы все — личности. Индивидуумы. Это и есть свобода, которую ты дала нам. Каждый здесь независим, никто не несет ответственности перед другим. Это предельное освобождение. Благодаря тебе, создатель.
Она отлично представляла себе, какое сейчас лицо у Кенельм.
— Подождите, — сказала Тиллиана. — Вы говорите, что все эти выходцы сейчас расширяют свою популяцию?
— Верно. Индивидуалисты, мы сохраняем социальную природу. Каждый, кто улетел отсюда, создал или еще создаст свое собственное сообщество.
— У пятидесяти семи тысяч различных звезд?
— Да. Для начала, во всяком случае. Звезды нужны как источник энергии для внешних пространственно–временных доменов. Я полагаю, они просто снимут газовых гигантов с орбиты и превратят их массу в энергию, как только сконструируют соответствующие сооружения.
Как и все в зале, Ирелла на миг онемела, пытаясь осознать смысл только что сказанного Иммануээлем.
— Так кто же остался? — спросила она наконец. — Кроме тебя.
— Мы называем себя фракцией истории.
— Хорошо. Итак, сколько вас в
— Три тысячи пятьсот семнадцать. — Он лениво махнул рукой в сторону бриллиантовой колонны, которая вспыхнула в ответ сумеречным янтарем.
Зал вновь умолк.
— Три с половиной тысячи?
— Да. Это число беспокоит тебя? Ты считаешь, что это мало? Не беспокойся, уверяю, мы способны уничтожить анклав оликсов.
Ирелла не могла заставить себя посмотреть на андроида Энсли. Тело словно заледенело и не могло ничего, кроме как пялиться на Иммануээля на его не–троне. Очень осторожно она сказала:
— Перед кораблями–сеятелями стояла задача вырастить в биологических инициаторах базовую популяцию из ста тысяч человек. Вы пребываете тут уже шестьдесят лет. И мне хотелось бы знать, что сталось с теми, кто не относится к фракциям выхода и истории.
— Вижу, ты озабочена, — сказал Иммануээль. — Не все из первоначальных ста тысяч выбрали путь разработки комплекса. Зовите их натуралистами. Они сохранили первоначальную форму, данную при рождении. Многие даже отказались от неврологического усовершенствования.
— Значит, они люди, как мы? — оживился Деллиан.
— Именно так.
— Так где же они сейчас? — спросила Ирелла.
— Те, кто родился здесь, теперь мертвы.
— Что?
— Не пугайтесь. Они все умерли от старости. Многие в течение жизни неоднократно проходили процедуры клеточной замены — омолаживались, если хотите. Старшей было чуть меньше четырех тысяч лет, когда она скончалась. Это была трогательная церемония. Каждый комплекс, находившийся здесь в этот момент, присутствовал в биофизическом теле, чтобы почтить ее.
Ирелла медленно выдохнула.
«Мне нужно время, чтобы приноровиться к новым возможностям, которые открываются здесь, сделать их частью своих инстинктов».
— У натуралистов должны были быть дети, — сказало Вим.
— Именно так, — с энтузиазмом подтвердил Иммануээль. — Чтобы разместить их, было построено восемнадцать отдельных доменов, каждый с несколько иной социальной структурой. Некоторые оказались более… успешны, чем другие. — Впервые безмятежное самообладание Иммануээля слегка поколебалось. — Джордж Сантаяна был прав: кто не помнит своего прошлого, обречен пережить его вновь. Но все, кто родился здесь, в конце концов приспособились и преуспели. Домены, содержащие их сообщества, забрала с собой фракция выхода — туда, где их будут оберегать и лелеять, пока время внутри не перезапустится.
— Четыре тысячи лет, — пробормотало Вим. — Сколько же их было, когда они ушли?
— Точно не скажу. Мы, комплексы, не любим вмешиваться в дела натуралистов. Но в каждом домене размещалось по несколько миллионов. Некоторые даже начали разрабатывать субдомены.
— А как они жили? Что делали?
— Есть записи, показывающие их существование, вы можете ознакомиться с ними в любой момент, если захотите удовлетворить свое любопытство.
— Спасибо. Мне было бы интересно.
— Итак, теперь вы должны решить, — сказал Иммануээль. — Я отправлюсь к анклаву оликсов вместе с остальной фракцией истории, чтобы нанести Последний Удар. Вы собираетесь сопровождать нас?