Святые Спасения

Гамильтон Питер Ф.

— Этот уровень квантовой временной космологии выше моего понимания, — призналась Ирелла. — Я могу сосредоточиться только на том, что это проклятое Святыми тахионное послание меняет прошлое — наше настоящее, — развязывая крестовый поход оликсов по галактике. Таким образом, если мы сможем истребить здесь, в нашем настоящем, цивилизацию, расу или юного бога, передавшего послание, то послание не будет отправлено.

— Твоя логика безупречна. Но как насчет причинно–следственной связи? Всё, что мы о ней знаем, говорит о том, что путешествия во времени невозможны.

— Ты говоришь о линейном времени.

— Естественно. Наше восприятие позволяет нам видеть время только линейным. Но сама природа линейного времени подразумевает,

что — с точки зрения внешнего наблюдателя — история всей вселенной от сотворения до тепловой смерти существует в статичной форме, позволяя нам — нашему сознанию — воспринимать время движущимся только в одном направлении. Следовательно, совокупная вселенная — и пространство, и время — была создана как единое целое. Что доказывает, что изменение невозможно.

— Только вот наше восприятие может и ошибаться, потому что путешествие во времени все же произошло, — возразила Ирелла. — Бог у Конца Времен отправил послание из будущего. И ты должен признать, что эта временная линия должна отличаться от той, которая существовала до того, как послание изменило поведение оликсов.

— О. Что ж, сама концепция временных линий подразумевает мультивселенную. Одна теория — которую наш комплекс одобряет — гласит, что нарушение причинно–следственной связи, такое как путешествие во времени, является аномалией, которая создает новую вселенную. Это означает, что, если ты вернешься в прошлое и убьешь своего дедушку, он умрет в новой вселенной — той, где твое будущее «я» еще не существует и уже никогда не возникнет. Вселенной, в которой ты теперь чужая, — но также и той, в которой у тебя никогда не будет двойника. Однако, если бы ты каким–то образом могла переместиться в свою первоначальную вселенную, твой дедушка там был бы все еще жив.

Ирелла поджала губы:

— Путешественники во времени — боги? Интересно.

— Скорее, создатели машины времени — боги. Каждый раз, когда используется машина времени — для каждого отправленного сквозь время тахионного послания или каждый раз, когда кто–то отправляется убить своего дедушку или какого–нибудь тирана, — это действие создает новую копию вселенной, ответвляющуюся от оригинала.

— Значит, каждая альтернативная вселенная — продукт машины времени? Но они по–прежнему являются точной копией «оригинальной» вселенной — вплоть до момента, непосредственно предшествующего расщеплению?

— Да.

— Выходит, тахионное сообщение, принятое оликсами, пришло на самом деле не из этой вселенной?

— По теории возникновения аномалий — да.

— Значит, Бог у Конца Времен существует только в определенных вселенных, история которых развивалась особым образом?

— Возможно. Но если мы примем допущение, что послание было отправлено из времени тепловой смерти оригинальной вселенной — когда бог определил необходимые для решения проблемы условия, — тогда это делает наше настоящее желаемым результатом возникшей новой реальности.

— Это значит, что Бог у Конца Времен также существует — или будет существовать — в данной реальности, потому что к этому результату он и стремился. Получается, физические условия для появления Бога у Конца Времен наличествуют в этой вселенной — прямо здесь, прямо сейчас. Его родная звезда реальна. Если мы уничтожим место, где он появился, здесь, в настоящем, то он никогда не родится и не отправит послание, что создаст еще одну копию вселенной. Цикл завершен, петля парадокса разорвана.

— Так рассуждали и мы и потому построили для вас детектор. Мы не думаем, что ваша стратегия обязательно сработает, но мы не можем игнорировать вероятность того, что это возможно.

— Спасибо. Похоже, это делает всю вселенную котом Шредингера. Мы не знаем исхода, пока не откроем ящик, но, даже открыв, мы ничего не узнаем, потому что открытие ящика изнутри означает, что мы перестаем быть наблюдателями.

— Верно.

Очевидно, какая–то форма путешествий во времени или управления им все же возможна — это доказывает послание. Но что, если классическая темпоральная теория верна? Что, если существует только одна вселенная и возможно изменить линию времени? Если так, то за вашу стратегию возврата придется заплатить огромную цену.

— Да. Меня не станет. Как и тебя, как и всех остальных, живущих здесь и сейчас. В мультивселенной все равно будет какая–то вселенная, где все мы существуем, а если нет, поколения исчезнут, будто их и не было вовсе.

— Не совсем.

Глаза Иреллы сузились; прищурившись, она изучала нечеткий профиль Иммануээля, почти неотличимый уже от любого другого участка стены.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она.

— Отрицание эволюции Бога у Конца Времен означает, что послание никогда не будет отправлено и впоследствии оликсы не начнут свой отвратительный крестовый поход. Они не вторгнутся на Землю. История последних десяти тысяч лет будет совсем другой.

— Да, мы все спасемся от катастрофы. В этом–то весь смысл. И если я не смогу этого сделать — если ваши теории креационизма путешествий во времени верны, — значит, завершится цикл новых вселенных, созданных тахионным посланием бога, каждая из которых содержит всю ту же угрозу оликсов. Одно это уже оправдает затраченные усилия.

— Но, дорогой мой создатель, хотя вторжение оликсов и стало для нас настоящей катастрофой здесь и сейчас, подавляющее большинство населения Земли все еще живо, пребывая в форме коконов, и мы надеемся, что наша миссия Последнего Удара поможет вернуть им тела. И не только; нам доступны такие технологии, что высокому проценту из них никогда уже не придется жить в бедности, как жили они до вторжения. Их социально–экономический индекс сильно повысится. Записи показывают, что из девяти миллиардов, живших на Земле в момент прибытия «Спасения жизни», четыре миллиарда относились к необеспеченным слоям населения из–за культурно–экономический структуры Универсалии, превалирующей в ту эпоху. Сами они никогда бы не выбрались из бедности. Теперь наши инициаторы и гендесы могут обеспечить постдефицитную среду для каждого, а медицинская наука способна продлить жизнь базовых человеческих тел на неопределенный срок, а также открыть возможности для усовершенствования и подъема на уровень комплексов.

— Ты всерьез намекаешь мне, что вторжение оликсов было для нас благом?

— Это зависит от точки зрения. Для тех, кто покинул Землю и заселенные миры в хабитатах исхода, это было катастрофическое время — время, когда их устоявшаяся жизнь разрушилась навсегда. Остаток своих дней они провели в страхе, в бегстве через всю галактику — эра столь страшного опыта сформировала психологию поколений, оставив порченое наследие, конечным результатом которого стали вы с вашими взводами. Но теперь эпоха полетов исхода закончилась, так или иначе. Некоторые из исходов, чью неимоверную самоотверженность мы должны почтить, стремились дать будущим поколениям шанс на свободу. Некоторые — и их миллиарды — все–таки стали жертвами экспансии оликсов. И если рассматривать всю эту эпоху с точки зрения малообеспеченного, неудовлетворенного жителя Земли две тысячи двести четвертого года, то мнение таковых касательно возможного успеха Последнего Удара будет сильно отличаться от твоего. Только представь: они словно бы отключились, выпали из жизни, а очнулись тысячи лет спустя в чем–то вроде рая миллионеров, где они могут делать что угодно и быть кем угодно. Теперь спроси себя: получит ли человеческая раса чистую выгоду от того, что вы измените временную линию на ту, где вторжения оликсов не случилось? Вычеркнув при этом из жизни себя и всех тех, кто родился после прибытия в систему Сол «Спасения жизни»? Конечно, вместо них родятся другие, но все те жизни не только не будут больше существовать — получится, что они никогда и не существовали.