Связь без брака
Шрифт:
— Спортсмены, на старт, — раздался голос судьи, и мы заняли стартовые колодки.
— Внимание.
Его голос с последней командой совпал с выстрелом стартого пистолета и ноги привычно оттолкнулись от колодок, давая начальный рывок, тело же под острым углом стало распрямляться словно пружина, и я стартовал также, как это делал на тренировках, бегая в полном одиночестве.
— В забеге победил Иван Добряшов со временем — 10.3, - растерянно объявил диктор, — второе место Николай Иванов со временем 10.8.
Я спокойно возвращался в раздевалку,
Вскоре подошёл взволнованный Пень, который по-барски похлопал меня по плечу и сказал, что к нему только что подошли три весьма уважаемых человека и поинтересовались, кто я и почему с такими результатами до сих пор не в нормальном клубе. Я молчал, слушая его похвальбу в свой адрес, какой он умный и прозорливый, разглядел талант в куче навоза, поднял, отмыл его и теперь ещё и выгодно продаст, обеспечив себя надолго. Я пропускал его трёп мимо ушей, больше думая о том, что я точно смог бы улучшить время, если бы у меня на восьмидесяти метрах не вывалился шип из шиповки и я едва не кувыркнулся.
«Успел бы Рудских, — с волнением думал я, пока Пень восхвалял себя рядом».
— Иван, — рядом со мной остановился парень, которого я видел вчера на тренировке, — тебе привет от Александра Григорьевича.
Он улыбнулся и передал мне свёрток, обёрнутый газетами, открыв который, я чуть не ахнул. На меня смотрели хоть и весьма потёртые, но «Adidas» с таким родным трилистником.
— Это же…это, — я не верил своим глазам.
— Закатай губу, это только на соревнования, — рассмеялся парень, видя мою реакцию, — после придётся вернуть.
Я тут же закивал, и быстро сняв свои, стал с волнением одевать немецкие шиповки, которые были легче, чем мои, наверно раза в три, не говоря уже о качестве.
— Спасибо! — едва я успел поблагодарить парня, который лишь отмахнулся, уходя на свободную лавочку переодеваться.
— О, «Adidas», — рядом со мной у Пня загорелись глаза, — дорогущие! Нигде не достать даже кроссовки, не говоря уже об остальном.
— Вы же слышали Андрей Григорьевич, — спокойно ответил я, — мне их дали только на соревнования, их придётся вернуть.
— А с другой стороны зачем? Подумай Добряшов? — чтобы нас никто не слышал, наклонился он ко мне, — это же бешеные деньжищи, если продать их в Иркутске! С руками оторвут!
— Или посадят, — процедил я, — я отдам тому, кто дал, вы, как хотите.
— Идиот, — он досадливо покачал головой, отходя от меня.
Четвертьфинальные забеги начались уже через полчаса, организация турнира была просто на запредельном уровне. Услышав фамилии, мы пошли на старт. При объявлении меня смешков почему-то больше не было, видимо потому, что на табло за все прошедшие 100 метровые забеги, мой рекорд времени так никто и не побил.
В новых, удобных шиповках, которые до боли в сердце жаль было отдавать, я чувствовал себя непобедимым, сердце упруго качало кровь, а ноги приготовились нести вперёд тело.
Выстрел! И я даже неожиданно для себя не только стартовал первый, но ещё и оставался таким на протяжении всей дистанции, далеко опередив всех соперников.
— В четвертьфинальном забеге на 100 метров победил Иван Добряшов со временем — 10.2, повторив текущий рекорд СССР, — уже более уверенно, чем первый раз огласил диктор, и пока он называл время двух других участников, прошедших со мной в полуфинал, таблички на большом табло стадиона сменили на 10.2.
На трибунах впервые раздались жиденькие аплодисменты, но я рад был и таким, поклонившись, поблагодарил зрителей за поддержку. Похоже моя вежливость сработала, поскольку, когда я выходил на полуфинал, то аплодисментов было значительно больше. Забег начался в полном молчании, но я лишь повторил своё лучшее время 10.2, трибуны ожили и поняв, что сенсации не предвидится, стали хлопать всем участникам, когда объявляли их время.
В финале самым молодым был я, остальным как я понял было за двадцать. Уже уверенные, полные сил мужчины, в отличие от меня, но ни один не улыбнулся или криво на меня посмотрел, табло с неизменными 10.2 прозрачно намекало, что случайных людей на дорожках нет.
Почему-то именно в финальном забеге я был полностью спокоен, ведь даже если я просто пробегу также, то всё равно стану первым. Ближайший соперник ко мне Эдвин Озолин из СКА Ленинграда показал лучший свой результат в 10.6, остальные на уровне 10.8, так что всё что нужно было пробежать не хуже. С этой мыслью я встал на колодки и успокоился.
«Просто пробежать так же».
— Чемпионом СССР в беге на сто метров становится Иван Добряшов со временем — 10.1. Это новый рекорд СССР товарищи! Ура!
Стадион взорвался приветственными криками, мне оставалось только глупо улыбаться, пожимать плечами, и благодарить всех.
— Второе место со временем 10.5 занял Эдвин Озолин, — продолжил вещать он.
— Третье место со временем 10.6 занял Гусман Косанов, — закончил он объявление победителей.
Мы направились в раздевалку, соперники меня поздравляли, хотя выглядели немного подавленно. К ним тут же подбежали тренера, поздравляя их, Пень же при виде меня только что не светился от счастья.
— Уже шесть покупателей на тебя! Шесть! Добряшов!
У меня чуть с языка не сорвалось, что рабство вроде как давно отменили, но я чудом сдержался. Пень был счастлив и доволен, портить ему настроение сейчас, значит вредить себе потом.
Почти сразу начались забеги на 200 метров, где я встречался с уже знакомыми соперниками, в глазах многих из них, когда я выходил на дорожку уже не было видно прежнего огня, как это было на 100 метрах.
— Чемпионом СССР в беге на двести метров становится Иван Добряшов со временем — 20.2. Это снова новый рекорд СССР товарищи!