Связь без брака
Шрифт:
— А её отсутствие, ещё хуже, — не согласился я с ним, — у вас есть зал тяжёлой атлетики, можете меня познакомить с их тренером?
— Да, без проблем, но только у них тренировки поздно вечером, тебя отпустят со школы?
— Без проблем, скажите где и когда.
— Да приходи к крыльцу школы, в семь вечера, я буду тебя ждать.
— Спасибо Артём Викторович, вы опять мне сильно помогли, — я протянул руку, которую он пожал, — спасибо большое.
— Я буду рад, если у нас в посёлке появится первый чемпион СССР, — улыбнулся он, — буду осознавать, что приложил
— Спасибо, мне пора, — ещё раз поблагодарил его я, поскольку и правда, больше просить мне помощи было не у кого.
Вечером он сдержал обещание, познакомил меня с гиревиками и те узнав, что я мастер спорта, разрешили мне приходить и пользоваться чем хочу, только убирая за собой взятое. Я никогда не был так счастлив, как в этот день, когда наконец-то получил долгожданный доступ к железкам, которые точно усилят мой прогресс.
Глава 16
— Иван, — ко мне подошёл Кондрат Филимонович, тренер гиревиков, — ты уверен, что бегуну это нужно? Я вот уже месяц на тебя смотрю, и потому, сколько и как ты тягаешь, понимаю, что ты уже на разряд в тяжёлой атлетике вышел.
— Да Кондрат Филимонович, — я тут же опустился на пол с перекладины и снял с себя пояс, с повешенным на нём на крюк двадцатикилограммовым блином. Я был бесконечно признателен как Артёму Викторовичу, который свёл меня с ним, так и этому пятидесятилетнему человеку с усами как у Будённого и большим животом, который, впрочем, не мешал ему работать с тридцати двухкилограммовыми гирями, словно это были мячики.
— Я уже пробовал развивать только ноги, но показатели получились хуже, чем когда я прорабатываю все группы мышц, тем более вы же видите, я работаю не на массу, беря большие веса, а на количество повторений и выносливость.
Он удивлённо покачал головой.
— Дело твоё конечно, но, если в этом нужна помощь, я могу познакомить тебя со своим знакомым, он мастер спорта по тяжёлой атлетике. Выступал в юношестве на чемпионатах СССР, правда выше третьих мест не поднимался.
— Кондрат Филимонович, — тут же обрадовался я, — ну кто будет отказываться от помощи? Я с удовольствием послушаю опытного человека.
Он улыбнулся и подкрутил кончик уса.
— Тогда завтра? Попрошу Женю прийти, посмотреть на тебя.
— Буду очень вам признателен.
***
Женя на деле оказался Евгением Ивановичем, кузнецом с нашей автобазы, человеком таких чудовищных габаритов и силы, что моя рука потерялась и не смогла найти выход в его ручище, когда он аккуратно поздоровался со мной.
— Кондрат Филимонович сказал глянуть на тебя, — прогудел он трубным голосом, — говорит странный бегун появился, который не бегает, а таскает железо в зале.
— Ну это он преувеличил Евгений Иванович, — улыбнулся я ему, — я утром двадцать километров пробегаю, потом в обед спринт и вечером пятёрочку для хорошего сна.
Кузнец удивлённо посмотрел на меня, на моё сухое тело и покачал головой.
— Ну показывай тогда что ты делаешь и для чего это нужно, если смогу, то помогу.
Я тут же стал объяснять, какие группы мышц мне нужны для бега по моим ощущениям, что меня усиливает, а что я не понимаю, как влияет на моё тело.
Евгений Иванович слушая всё, задумчиво чесал затылок, затем помахал рукой и позвал своего друга. Вместе с Кондрат Филимоновичем, они о чём-то долго разговаривали, спорили, даже ругались, пока наконец оба не вернулись ко мне, недовольные друг другом.
— В общем есть у нас пара идей, — сообщил мне кузнец, — но гарантий никаких, с таким как ты мы никогда не сталкивались, нужно будет пробовать методом научного тыка.
— Это точно лучше, чем я бьюсь с этим один, — улыбнулся я, — готов выслушать и попробовать.
Они оба стали показывать, какие упражнения мне лучше делать, чтобы прокачать то, что я попросил, а также самое главное не навредить при этом молодому организму, поскольку с железом это было сделать легче лёгкого. Те, кто сразу хватался за большие веса, обычно имели позвоночные грыжи, защемления и прочие подарки от возмущённого человеческого позвоночника, мне же опытные люди разработали программу, чтобы я делал лучше, но бережнее к своему организму.
Их так захватило это дело, своей необычностью и новизной, что при каждом моём появлении в зале, они бросали свои дела и подходили интересовались, чувствую ли я изменения. Вначале конечно особо ничего не было заметно, но с каждой неделей, приближавшей меня к началу соревнований, результаты становились видны прямо на теле. Мышц особо не добавлялось, зато те, что были, казались упругими резиновыми жгутами, опутанными сухожилиями. Мои тренера щупали меня, переглядывались и почёсывая затылки говорили, что видят такое впервые, да и какому ещё тяжелоатлету придёт в голову бегать двадцать километров.
Ближе к августу Кондрат Филимонович ради шутки записал меня на поселковые соревнования гиревиков, на которых я выжал гири на первый юношеский разряд. Это его с Евгением Ивановичем чрезвычайно повеселило, и они словно дети радовались моим успехам. Я же, кроме как глубокой благодарности к этим двум посторонним для меня людям, ничем другим не мог их отблагодарить. Когда я об этом заикнулся, они страшно обиделись, сказав, что брать деньги с сироты, последнее дело и они себя перестанут уважать, если такое случится. Пришлось быстро свернуть эту тему и пообещать им постараться выиграть чемпионат СССР, ведь они и я столько труда в это вложили.
***
Наконец, тот день, который я так долго ждал, наступил. Десятого августа меня вызвали к директору и Пень вручил мне вещмешок с новой школьной формой, ботинками и спортивной формой моего размера!
Недовольно заметив, что я стал обходиться ему и интернату слишком дорого, он сказал, что у меня час, чтобы собраться в дорогу. Мы поедем на его автомобиле до Иркутска, где уже сев на самолёт сначала полетим в Москву, а затем в Днепропетровск. Справился я за десять минут, поскольку у меня своего ничего и не было, так что положил лишь зубную щётку, железную коробочку зубного порошка, шиповки и хозяйственное мыло, вот и вся моя подготовка.