Связанные честью
Шрифт:
— Но ты не потерял.
Он всмотрелся в меня:
— Зачем ты сделала это? Зачем прикрыла меня от пули?
— Неужели ты действительно не знаешь? — прошептала я.
Он стал совсем неподвижным, но ничего не сказал.
— Я люблю тебя, Лука, — я знала, что сказать такое вслух было рискованно, но пару дней назад я думала, что умру, так что это ни на что не влияло.
Лука приблизил лицо к моему и обхватил ладонями мои щеки:
— Ты любишь меня, — он произнёс это так, как будто я рассказала ему, что небеса были зелеными, или что Солнце вращалось вокруг Земли, или что огонь был холодным на ощупь. Как будто
— Это не вопрос желания, Лука. Не похоже, что я могу прекратить любить тебя.
Он кивнул, как будто это многое объясняло:
— И ты ненавидишь то, что ты любишь меня. Я помню, ты говорила это прежде.
— Нет. Уже нет. Я знаю, что ты нехороший человек. Я всегда знала это, и мне все равно. Понимаю, что следовало бы по-другому. Я знаю, что должна лежать с открытыми глазами ночью, ненавидя себя за то, что мне было хорошо с моим мужем, являющимся боссом одной из самых жестоких и самых смертоносных преступных организаций в Штатах. Но я этого не делаю. Кто я после этого? — я сделала паузу, уставившись на свои руки, руки, которые два дня назад держали оружие, на палец, который нажал на курок без колебания, без дерганья или дрожи. — И я убила человека, за что не чувствую сожаления. Ни капли. Я сделала бы это снова. — Я взглянула на Луку. — Кто я после этого, Лука? Я такая же убийца, как и ты.
— Ты сделала то, что должна. Он заслужил смерть.
— Никто из нас не заслуживает смерти. Мы, вероятно, заслуживаем ее больше, чем большинство.
— Ты хорошая, Ария. Ты невинна. Я втянул тебя в это.
— Не ты, Лука. Я родилась в этом мире. Я приняла решение остаться в этом мире. — Слова в день моей свадьбы всплыли в моей памяти - быть рожденным в нашем мире означает родиться с кровью на своих руках. С каждым вдохом мы принимаем грех, который глубже высекается на нашей коже.
— У тебя нет выбора. Нет никакого способа избежать нашего мира. У тебя не было выбора и в браке со мной. Если бы ты позволила той пуле убить меня, то, по крайней мере, избежала бы нашего брака.
— Есть немного хорошего в нашем мире, Лука, и, если находишь подобное, ты цепляешься за это изо всех своих сил. Ты - одно из хорошего в моей жизни.
— Я не хороший, — сказал Лука почти отчаянно.
— Ты не хороший человек, нет. Но ты хороший для меня. Я чувствую себя в безопасности в твоих руках. Я не знаю, почему, даже не знаю, почему я люблю тебя, но люблю, и это не изменится.
Лука закрыл глаза, выглядя почти подавленным.
— Любовь - риск в нашем мире и слабость, которую не может позволить себе Капо.
— Я знаю, — сказала я, даже когда мое горло перехватило.
Глаза Луки распахнулись, жесткие и пылающие от эмоций:
— Но мне плевать, потому что любовь к тебе - единственная чистая вещь в моей жизни.
Слезы наполнили до краев мои глаза:
— Ты любишь меня?
— Да, даже если я не должен. Если бы мои враги знали, сколько ты значишь для меня, они сделали бы все, чтобы дотянуться до тебя, причинить мне боль через тебя, управлять мной, угрожая тебе. Братва попробует еще раз, и другие тоже будут. Когда я стал мафиози, то поклялся поставить на первое место Семью, и я подтвердил ту же самую клятву, когда стал боссом боссов, даже при том, что знал, что солгал. Моим первым выбором всегда должна быть Семья.
Я задержала дыхание не в силах произнести ни слова. Взгляд, которым он одарил меня, почти разломал меня на кусочки.
— Но ты - мой первый выбор, Ария. Я сожгу мир дотла, если придется. Буду убивать, калечить и шантажировать. Я сделаю что угодно ради тебя. Возможно, любовь - риск, но это риск, который я готов взять на себя, и, как ты сказала, это не вопрос выбора. Я никогда не думал, что буду, никогда не думал, что могу так любить кого-то, но я влюбился в тебя. Я боролся с этим. Это первое сражение, которое я не возражал проиграть.
Я обняла его, заплакав, но затем застонала от приступа боли в плече. Лука отступил.
— Ты должна отдохнуть. Твое тело должно исцелиться. — Он заставил меня лечь, но я держалась за его руки.
— Я не хочу отдыхать. Я хочу заняться с тобой любовью.
Лука выглядел огорченным.
— Я могу сделать тебе больно. Швы могут разойтись.
Я прошлась руками вниз по его груди, напряженному животу, пока не дотронулась до выпуклости в его боксерах.
— Он соглашается со мной.
— Он всегда это делает, но он не голос разума, поверь мне.
Я захихикала, а затем вздрогнула, когда боль прострелила мою руку.
Лука все еще нависал надо мной, но покачал головой.
— Вот об этом я и говорил.
— Пожалуйста, — прошептала я. — Я хочу заняться любовью с тобой. Я давно этого хотела.
— Я всегда занимался с тобой любовью, Ария.
Я сглотнула и начала поглаживать эрекцию Луки через тонкую ткань. Он не отступил.
— Разве ты не хочешь этого?
— Конечно, хочу. Мы почти потеряли друг друга. Я хочу быть как можно ближе к тебе.
— Тогда займись любовью со мной. Медленно и нежно.
— Медленно и нежно, — сказал Лука низким голосом, и я поняла, что победила. Он опустился на край кровати и начал массировать мои ступни и икры. Я широко раздвинула ноги. Моя ночная рубашка приподнялась, обнажив для Луки тонкие белые трусики. Его взгляд поднялся выше, и я знала, что он видел, насколько я хотела и нуждалась в этом. Лука застонал возле моей лодыжки, затем проследил пальцами вдоль ноги, едва дотрагиваясь до кожи, пока не прикоснулся кончиками пальцев к моему центру. Я чувствовала, что трусики прилипли к моему пылающему местечку. — Мне будет очень нелегко медленно и нежно. Если бы ты не была ранена, я похоронил бы себя в тебе и заставил бы тебя кричать мое имя.
— Если бы я не была ранена, то хотела бы, чтобы ты сделал это.
Лука щелкнул языком по моей лодыжке, затем мягко всосал ртом кожу.
— Мое.
Затем покрыл мои голени и бедра поцелуями, снова и снова повторяя слово «мое», приближаясь к моему центру. Лука стянул мои трусики вниз, устроился у меня между ног и поцеловал мои губы там.
— Мое, — прошептал он в мою горячую плоть. Я выгнулась и немедленно дернулась от боли.
— Я хочу, чтобы ты полностью расслабилась. Не напрягай мышцы, или твое плечо будет болеть, — сказал он, не отрывая от меня губ и делая меня влажной от возбуждения.