Связанные Местью

Рейли Кора

— Когда ты мне покажешь?

— Как только ты выпьешь кофе, — он осушил свою чашку и поставил ее на стойку.

Я сделала два больших глотка, обжегших язык и горло, затем кивнула.

— Я готова.

Мы ехали долго, пока яркие огни и людные улицы Лас-Вегаса не остались далеко позади. Ландшафт становился все более грубым, и всё меньше и меньше признаков цивилизации

было видно.

Вдоль дороги высились скалы, красные и оранжевые в лучах полуденного солнца. Долина Огня (прим.:Valley of Fire— национальный парк в штате Невада). Я только однажды проезжала через неё, и это было вечером, когда сила цветов не была так видна.

Несмотря на то, что я прожила в Лас-Вегасе всю свою жизнь, я редко исследовала его окрестности. Моя семья никогда не любила путешествовать. Мы ездили отдыхать в Аспен, Мексику или на Багамы.

Моя грудь резко сжалась при воспоминании о нашей последней лыжной поездке в Аспен в феврале прошлого года. Даже отец позволил себе достаточно свободного времени, чтобы покататься с нами на лыжах, и вечером мы все собрались у камина в нашем лыжном домике.

Внезапно я перестала ценить скудный ландшафт. Эта поездка была одной из прощальных. Я больше никогда не проведу каникулы со всей семьей, никогда не увижу, как отец борется с огнем в камине, извергая проклятия, в то время как мать отчитывала его за это.

Я даже не была уверена, увижу ли когда-нибудь снова свою сестру, и если с ней что-то случится, ни мама, ни я не сможем жить с этим.

Мне пришлось заставить себя дышать, несмотря на ком в горле.

Гроул уставился на меня, но я проигнорировала его. Я не хотела с ним разговаривать. Мои эмоции были вихрем, который я едва могла понять. Я сомневалась, что он сможет это сделать, и боялась, что он попытается отговорить меня от посещения могилы отца.

В конце концов, он свернул с асфальтированной улицы и поехал по грунтовой дороге. Колеса поднимали красную пыль, которая толстым слоем оседала на окнах.

Гроул попытался смахнуть пыль с окон дворниками, но тщетно. От вибрации машины, когда мы ехали по ухабам и мелким камням, меня укачало, и я закрыла глаза.

Я не была уверена, что это была хорошая идея. Но теперь было слишком поздно поворачивать назад, не объясняясь с Гроулом. Я не хотела выглядеть слабой.

Машина остановилась, и я выглянула наружу. Мы находились в глуши. Не было даже грунтовой дороги. Не было абсолютно ничего.

— Это здесь, — сухо сказал Гроул.

Он посмотрел на меня так, словно ждал какого-то ответа, но у меня не было слов.

Я кивнула, просто чтобы показать ему, что поняла.

Он открыл дверцу и вышел.

Я глубоко вздохнула и прижала ладонь к животу, в надежде успокоиться. Без шансов.

Я вылезла из машины, и жар ударил в меня, как кулак. Как здесь можно выжить?

Мои глаза искали на горизонте какие-либо признаки цивилизации, но мы были единственными людьми вокруг.

— Пойдем. Здесь слишком жарко, чтобы просто стоять.

Он зашагал прочь, даже не проверив, иду ли я за ним. Конечно,

он не должен был волноваться, что я сбегу. Бежать было некуда. Я скорее умру от жажды или жары, чем найду какого-то человека.

Но потом я поняла, что в последнее время он вообще был менее осторожен со мной. Он начал доверять мне.

Когда я последовала за Гроулом по песку, другая мысль внезапно поразила меня. Что, если Гроул устал от меня и решил избавиться от меня в пустыне?

Возможно, я задавала слишком много вопросов, подошла слишком близко, к его зоне комфорта? Долго я здесь не протяну, если он бросит меня. Ему даже не нужно было убивать меня, пустыня убила бы.

Я покачала головой.

У меня разыгралось воображение. У Гроула не было причин избавляться от меня. Ему нравилось моё общество, даже если он пытался скрывать это.

Гроул привел меня к месту, окруженному несколькими сухими кустами. Не было и намека на могилу.

— Он там, — он указал на пыльную землю.

Я присела на корточки и положила ладонь на песок. Глаза защипало, но я не заплакала.

— Я действительно думала, что вы скормили его собакам.

Гроул нахмурился.

— Никто не должен так обращаться с мертвыми.

Я рассмеялась.

— Серьёзно? Ты не против убивать и причинять боль людям, но заботишься об их трупах.

— Смерть их наказание. Нет смысла осквернять их тела.

— Я знаю, что Фальконе уже делал это раньше. Отец рассказывал об этом матери, и она даже спросила меня об этом, когда я навещала её. До меня даже доходили слухи, что он скармливал трупы своим бойцовым собакам и заставлял семьи смотреть.

— Я не всегда согласен с тем, что делает Фальконе.

По крайней мере, хоть что-то.

— Ты когда-нибудь видел нечто подобное?

Гроул кивнул.

— Однажды. Но семья не должна была смотреть. Фальконе знает, что я не люблю бесполезное насилие, поэтому обычно не просит меня оставаться и смотреть.

Я снова опустила глаза.

Трудно было представить, что мой отец был ниже меня. Отец знал о рисках своей работы, заработал на ней много денег и, вероятно, был ответственен за гибель нескольких человек, но он этого не заслужил.

Хотела бы, чтобы он был здесь, чтобы я могла долго говорить с ним. Я не могла вспомнить, когда у нас был последний разговор. Слишком давно.

— Когда ты пришёл к нам домой, ты думал, что должен убить моего отца? — я не знала, почему это так важно.

Я знала, что Гроул убийца и что он без колебаний спустил бы курок.

— Фальконе не сказал нам, кто собирается убить твоего отца.

— Но ты знал, что он хочет его смерти, — я подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

Он посмотрел на меня.

— Твой отец предал Фальконе. Смерть — наказание за это.

Я вздохнула и поднялась на ноги, отряхивая джинсы, покрытые тонким слоем песка.

— Ты когда-нибудь бываешь на могиле матери? — спросила я.

— Нет, — сказал он. В его голосе не было никаких эмоций. — Там только лишь её тело. И я её почти не помню. Я предпочитаю не оставаться в прошлом.