Связанные венцом
Шрифт:
В моей душе нет сомнений. Во всяком случае, настолько сильных, чтобы на них обращать внимание.
– Но ведь Сильвестр может к тебе охладеть, – склоняет голову набок Рхианон. Королева словно испытывает меня, или почему-то надеется, что я отступлю.
– Пускай!
– Подумай, Ана, – настаивает Рхианнон.
Меня удивляет столь рьяное желание переубедить. И нервирует немножко.
– Я уже подумала. Лучше так, чем жить навязанными чувствами, – не отступаю я.
– Но ведь твои чувства искренние, как Маркуса и Сабины. И ты будешь страдать, если он забудет тебя!
Ее слова причиняют боль. Усиливают ту, что и так терзала мое сердце.
– Я знаю. Но лучше горькая правда, чем сладкая иллюзия.
Королева смотрит на меня с непонятным выражением лица. Задумчиво хмурит изящные брови.
– Что ж… Будь по твоему… – говорит она. – Но…
Я так и знала, что будет какое-то “но”. Это “но” мне очень не нравится.
– Но я дам тебе немного времени на раздумья. Чтоб твое решение было не под влиянием импульса, а взвешенное и обдуманное.
– Я уже обдумала, – упрямо вздергиваю подбородок.
– Возможно… а возможно, и нет. А через полгода ты вновь придешь сюда, сетуя на судьбу, и попросишь вернуть как было.
– Не приду.
– Не придешь, – соглашается внезапно Рхианон. – Ты слишком горда и упряма для этого. Но будешь думать и жалеть. А это тоже не очень хорошо. Так, что оставайся у нас. Погости немного. Успокойся. За одно и поучишься пространственной магии. Все равно ты должна ее хоть капельку контролировать, чтоб встретится с душой Энилейна.
– Душой Энилейна? – удивленно повторяю незнакомые слова.
Сколько еще открытий мне предстоит сделать в этом необычном измерении фей-ир...
– Вот и пришло время для красивой сказки, – улыбается в ответ королева фей-ир. – Или не очень красивой, это уж как посмотреть.
Мы идем по прекрасной улице, которую с двух сторон окружают невероятные здания. Удержаться не получается, и я таки дотрагиваюсь до одной из стен. Материал оказывается теплым и гладким, будто касаешься нагретого солнцем стекла. Я чувствую, как легкой вибрацией отзывается мое тело. Словно кто-то задел невидимую струну внутри меня.
– О-о-о! – вырывается удивленное.
– Твоя энергия нам родная. Город чувствует тебя и принимает, – объясняет Рхианнон.
– А что было бы, если не принял? – тут же интересуюсь и поспешно отдергиваю руку.
– Не знаю, – пожимает плечами моя собеседница. – Все, что угодно.
Становится немного страшно.
– Но с другой стороны, ты бы и не попала сюда в таком случае, – заканчивает она свою мысль.
Но я все равно прячу руки за спину, чтобы больше не поддаваться соблазну.
– Вы что-то говорили о легенде? – напоминаю, дабы перевести разговор на другую тему. Об энергиях подумаю потом.
– Да, легенда, – сразу же переключается Рхианнон. – Возможно, ты слышала, что ранее Мизелья считалась необитаемой?
Я киваю. Сильвестр уже рассказывал о том, как заселили этот мир, и о извечном конфликте двух божеств. Но то была его версия. Сейчас, похоже, у меня появится другая.
Мы доходим до главной площади города. Хрустальный фонтан в центре тихо шумит упругими потоками воды, разлетается тысячами брызг, дарит небу маленькие разноцветные радуги. И отчего-то я сразу понимаю, где спрятана эта самая душа Энилейна.
Испытывающий взгляд королевы сразу дает понять, что я не ошиблась.
Рхианнон присаживается на прозрачный бортик водоема, и похлопывает по месту возле себя. А как только я удобно устраиваюсь, начинает:
– Тысячи лет назад Мизелья была серой и негостеприимной. Магические вихри гуляли по ней, как голодные пустынные смерчи. Они сплетались воедино и расступались, увлекаемые собственными порывами. Породили их два источника, два очага магии. Это были одновременно похожие и разные энергии, как день и ночь, как вода и огонь, как свет и тьма.
Тихий голос Рхианнон завораживает, погружает в атмосферу повествования. Я будто бы смотрю фантастический фильм, с легкостью представляя все, о чем рассказывает королева фей-ир.
– Увидали великие демиурги, что мир открыт к новому, а магическим потокам нужен управитель. И решили обуздать эту энергию. Первыми взялись за дело супруги Гильфред и Тирейра. Это было их право, как первооткрывателей Мизельи. Они дали ей имя на своем древнем языке – уютный дом. И искренне верили, что он таким и будет.
Она кидает на меня внимательный взгляд из-под ресниц. Но я знаю, что будет дальше и готова выслушать ее до конца.
– Решили супруги заселить свой дом разными существами. Но вначале тщательно обследовали, вдруг этот прекрасный мир уже обрел хозяев. Гильфред как всегда спешил. Он пронесся вихрем над поверхностью Мизельи, задевая облака хрустальной короной, и не нашел никого живого. Но Тирейра была женщиной. А значит, была внимательной и скрупулезной. Она проверяла шаг за шагом, искала, чувствуя интуитивно биение живых сердец. Только Гилфред подумал, что Тирейра желает его обмануть, и присвоить себе этот мир. Не доверял он жене, а ведь доверие – это основа любви.
Эти слова явно сказаны с намеком. Я опускаю взгляд и сжимаю пальцами прохладный бортик фонтана. В кристально-чистой глубине его вод видится мое искаженное отражение – бледное лицо, искусанные губы и взгляд. Такой растерянный, испуганный и наполненный грустью. Неужели я на самом деле выгляжу настолько потерянной?
– Гилфред обиделся и рассердился. И привел сюда драконов. Расу сильнейших магических существ, которые только существовали во всех мирах. И как только брешь мироздания треснула, впуская чужих существ в Мизелью, так же треснуло сердце Тирейры, сломленное изменой. Она поняла, что муж предал. И горечь обиды обуяла ее душу. Но в этот миг, в миг своей боли и страданий она, словно в награду, нашла народ, который населял этот мир. Нашла нас, фей-ир. Отдала нам любовь, которую больше не желала дарить мужу, благословила своей лаской.